– Как вы объясните тот факт, что несколько семей получили в вашей клинике неизвестный генетический материал вместо яйцеклетки матери, оплодотворенной спермой отца? – задал первый вопрос Лицкявичус.
Немов слегка пожал плечами.
– Видите ли, – сказал он, – процессом зачатия руководит сам господь бог, а ЭКО занимаются люди. Это, конечно, очень досадное происшествие...
– Десять, – перебил Лицкявичус.
– Что, простите?
– Это не одно происшествие, Дмитрий Борисович, а десять, и вам об этом, как вы сами сказали, хорошо известно. Одно можно было бы счесть случайностью, два – досадным недоразумением, но десять – это уже закономерность. Вы понимаете, какой иск могут вчинить вам пострадавшие, ваши бывшие пациентки?
– Что ж, они имеют на это полное право, – развел руками Немов. – Я даже сам готов предложить этим людям компенсацию.
Мы с Лицкявичусом переглянулись: добровольного признания вины мы не ожидали, совсем наоборот, рассчитывали, что Немов начнет отпираться и сбрасывать с себя всякую ответственность за происшедшее.
– Это не решит проблемы, – упрямо возразил глава ОМР. – К вам продолжают обращаться пациенты, и где, спрашивается, гарантия того, что такого больше не произойдет ни с кем из них?
– Гарантию я как раз вам предоставить могу, – спокойно ответил Немов. Потянувшись к ящику, он извлек оттуда тонкую пластиковую папку и аккуратно подвинул ее по направлению к нашему концу стола.
– Что это? – спросил Лицкявичус.
– То, что может объяснить ошибку. Понимаете, долгие годы в моей клинике работал человек, которому здесь явно было не место. К сожалению, я узнал об этом совсем недавно и уволил эту женщину!
– Когда именно вы ее уволили? – поинтересовался Лицкявичус.
Я прекрасно поняла, почему он задал этот вопрос. Так обычно поступают во всех медицинских учреждениях, когда запахнет скандалом: «виновные» быстренько увольняются, и начальство умывает руки, показывая, что сделано все возможное для предотвращения повторения ситуации в дальнейшем.
– Около года назад, – пояснил Немов. – Здесь все написано, если вы посмотрите.
– Мы можем поговорить с этой женщиной? Кем она работала?
– Старшим лаборантом. Но она в свое время оканчивала медицинский вуз, так что она имела право заниматься ЭКО, – добавил директор клиники, буквально предвосхищая следующий вопрос. – И, конечно же, вы можете с ней поговорить, если найдете: не думаю, что в отделе кадров остались сведения о ней – мы стараемся не хранить лишних бумаг. Эта дама любила выпить, а другие сотрудники ее покрывали, потому и случилось то, что случилось. Как руководитель, я, разумеется, с себя ответственности не снимаю и, как уже сказано, мы готовы выплатить пострадавшим компенсацию. Вы можете связаться с моими юристами, и они уладят дело к всеобщему удовольствию.