— Надо уходить от берега, — бормотал Тимур. — Как можно быстрее.
Перевалы в горах тоже сулили тяжелый и опасный путь. Но здесь хотя бы он мог выступить с врагом на равных, а не слушать, как глумятся над его прежде непобедимым войском мерзкие собаки.
Однажды, несколько дней назад, после очередного доклада, Тимур пожелал, чтобы грянула буря. И Аллах, как всегда, был милостив к нему. Едва над морем начали сгущаться сумерки, горизонт затянуло черными свинцовыми тучами, и молнии огненными бичами стали подхлестывать вздыбившиеся бешеными конями, одетые пеной валы. В какие-то минуты уже нельзя было понять, больше воды вздымается снизу, или низвергается на землю из небесных хлябей.
Когда утром шторм утих, на берегу обнаружились разрозненные обломки примерно десятка кораблей. Но ликовать было рано. Большая часть троп и дорог превратилась в непролазное болото, и растянувшаяся армия остановилась. Вот тут-то, подобно стервятникам на тушу буйвола, на нее вновь накинулись морские разбойники, отсидевшиеся в гаванях великого множества островов, разбросанных по Адриатике. С той поры Тимур не просил небеса ни о чем подобном.
— Это все Мануил, — шептал он. — Мануил и проклятый дервиш.
— …Но что хуже всего, — докладывал, понурив голову, очередной темник, — что население уходит из домов. Мы застаем пустые жилища, нет даже стариков, женщин и детей, они бегут, угоняют скот, увозят птицу. Кто-то руководит ими. Мы посылали отряды, чтобы перехватывать беженцев, но уже несколько раз эти отряды не возвращались.
«Надо поворачивать назад, — думал Тамерлан. — Да, надо поворачивать. Все, что происходит в последние месяцы — не разрозненные неудачи. Это все одна война, которую некто, мне неизвестный, ведет против великой армии правоверных. Идти дальше? Уподобиться Баязиду, который вот так же, горячась, искал встречи со мной?»
Он поглядел на темника. Тот, преклонив колено, ждал, когда Великий амир удостоит его ответом. Тимур молча глядел на военачальника, и тому, не смевшему поднять глаза на Повелителя Счастливых Созвездий, становилось нестерпимо жарко под этим взглядом. Тамерлан помнил этого воина еще совсем молодым, одного из тех, кто был рядом, когда Самарканд открыл ворота своему повелителю и склонился перед ним. С тех пор сотни раз Тимур имел возможность удостовериться в храбрости, верности и воинском искусстве старого боевого товарища.
— Что ты полагаешь делать в этой ситуации?
— Не гневайся, мой повелитель, нам следует повернуть назад. Я разговаривал с пленниками. Они утверждают, что скоро пойдут дожди, а потом и снег. Наше войско окажется в западне и станет легкой добычей для шныряющих по морю шакалов. Следует оставить гарнизоны во всех пройденных нами городах и вернуться в Константинополь. Там мы сможем перезимовать, собраться с силами и, едва потеплеет, вновь обрушиться на врага, но уже без спешки, хорошо подготовившись.