Тимур молчал. Ему вспомнилось толкование сна, предрекавшего ему неудачный поход в этом году.
— Проклятый дервиш, — прошептал он, едва шевельнув губами.
Слова верного темника жгли Тимура, подобно раскаленному железу. Тот говорил правду. Чистую правду. И если бы другой Великий амир спросил у него, полководца, что надлежит делать, Тимур ответил бы ему так же. Но он сам был Великим амиром. И сейчас невольно подслушанные соратником мысли пугали его больше, нежели далекий враг.
— Стало быть, я поступил неосмотрительно, что пошел войной на угрожавшего нам врага?
— Я не говорил этого, мой повелитель. Ты, как всегда, мудр, однако враг силится вопреки твоей мудрости уязвить и изнурить нас.
Тимур покачал головой:
— Ты был смел, говоря мне правду, а теперь юлишь, точно полоз, которому наступили на хвост: ни уползти, ни укусить. — Он повернулся к одному из приближенных и чиркнул себя кончиками пальцев по горлу. Тот встал с места и сделал два шага к темнику. Военачальник поднялся с колен, передал ему саблю и в последний раз глянул на вознесшегося над странами и народами вожака их лихой шайки.
— И все же я сказал тебе правду, Тимур. И если ты не повернешь сегодня же, гяуры возьмут нас голыми руками. Пока мы дойдем до них, мы будем чуть живы от усталости и голода, и твоя голова станет чьей-то пиршественной чашей.
«Несчастный! — хотелось закричать Тамерлану. — Что ты делаешь? Теперь я не могу повернуть!»
Но он лишь сжал губы в презрительной усмешке и перевел взгляд на ждущего доклада вельможу:
— Я распорядился отыскать Хасана Галаади. Выполнил ли ты предписанное?
— Мой повелитель, — бледнея на глазах, пролепетал царедворец, — мы сделали все, что только было возможно: разослали отряды, объявили награду… Он словно и впрямь улетел. Никаких следов. Правда, недалеко от Галаты были найдены убитыми воины, посланные на его поимку. Их зарезали ночью спящими и ограбили. Однако не может быть, чтобы к этому был причастен дервиш. Ведь они не убивают людей, и уж подавно не убивают правоверных.
Тамерлан разжал зубы и проговорил чуть слышно, чувствуя, как пульсирует алый камень на указательном пальце левой руки:
— И все же это след дервиша.
В шатер, склонив голову, вошел начальник стражи.
— Мой повелитель, прибыл человек из стана гяуров.
Глаза Тамерлана недобро сверкнули.
— Что нужно этому несчастному?
— Он прибыл из некоего города, из тех мест, в которых был разбит султан Баязид. Гяур утверждает, что между вождями неверных возникла жестокая распря из-за дележа захваченной добычи. Теперь одна их часть обороняется в крепости, другая же осаждает ее.