— Что еще нужно моему дорогому братцу? — нахмурился монарх. — Ладно, пусть войдет.
Спустя несколько минут рыцарь появился на пороге. За ним в мантии, какую обычно носят выпускники университетов, шествовал мужчина средних лет с обветренным лицом и опаленными усами. В руках последнего красовался изукрашенный тубус, обтянутый сафьяном.
— Великий князь Литовский Витовт шлет своему венценосному кузену Ягайло поклон, братский привет и пожелание вечного здравия, — с поклоном промолвил барон де Катенвиль.
— Если мой кузен запамятовал, — едва разнимая губы, процедил самодержец, — меня здесь именуют Владислав II, а вовсе не Ягайло. И потому я бы желал впредь принимать здесь посланцев не от Витовта, а от великого князя Литовского Александра.
— Это моя вина, ваше величество, — вновь склонил голову гигант.
«Экого молодца Витовт себе заполучил. Уж верно, такой способен не только письма возить. По всему видать, в схватке ему под меч лучше не попадаться. Перемахнет от плеча до просака и не заметит».
Князь отошел от окна и сел на высокий резной трон.
— Да уж понятно, твоя. Где послание?
Рыцарь кивнул ученому мужу. Тот неспешно с почтительной осторожностью извлек из тубуса перевязанный шелковой лентой свиток. Ягайло принял драгоценный пергамент и развернул его. Пробежав строчку за строчкой, он вновь свернул письмо в трубку и начал медленно постукивать им по золоченому подлокотнику.
— Вы давно видели Александра?
— Несколько дней назад, ваше величество.
— Вам не показалось, что он спятил?
— Он был в добром здравии, прекрасном расположении духа, полон сил и производил впечатление человека весьма трезвомыслящего.
— Значит, временное помутнение рассудка случилось с ним именно в тот миг, когда он диктовал сие послание. Я надеюсь, завтра, от силы послезавтра ко двору прибудет новый гонец с извинением за нелепости, которые он пишет.
— Я бы не стал на это полагаться, ваше величество.
— Вы знаете, о чем тут речь?
— Если мне позволено сказать, знаю. Великий князь, поддержав Тохтамыша и, в свою очередь, поддержанный князьями Смоленской и Галицкой земли, выступил против эмира Тамерлана, захватчика и узурпатора, дабы вернуть трон Орды его законному обладателю.
— Что за чушь? — скривился Владислав. — В Орде добрая сотня чингизидов, и каждый мнит себя законным правителем. Витовту мало разгрома на Ворскле? И четырех лет не прошло после того позора. Я вижу, ему понравилось бегать подраненным зайцем.
— Ваше величество, победы увеличивают славу, но поражения, если подойти к ним с умом, научают побеждать. К тому же Тамерлан сейчас у стен Константинополя. Ему не до волжских круч.