Пальцы герцога сошлись на рукояти кинжала.
— Я был в отчаянии. Я был готов убить Баязида, короля Ладислава, себя…
Он замолчал, переводя дух.
— Но, знаете, интересы государства… Я сопровождал Анну и лично передал ее посланникам султана. Не могу понять, как в тот день я не сошел с ума. Стоит ли спрашивать, почему, едва вернувшись в Бургундию, я примкнул к Крестовому походу и был одним из его вождей. Но и эта попытка закончилась крахом и обернулась для меня годами плена.
Поверьте, монсеньор посол, даже там, в плену, я был счастлив, ибо за это время трижды видел Анну. Украдкой, всего несколько минут, но я был счастлив. Как вы знаете, мое возвращение в Бургундию оказалось горестным: отец на смертном одре, любимая за тридевять земель, казна пуста, бароны обездолены. Я женился на двоюродной сестре Анны. Не по любви, нет. Как водится — государственные интересы. Продолжение рода, выгодный союз… И вдруг несколько месяцев назад… о чудо! Мне сообщают, что Баязид сокрушен, Анна свободна и направляется сюда. Я снова счастлив.
— Мне рассказывали, — задумчиво начал Камдил, — что прежде, чем отпустить ее высочество в Европу, Тамерлан имел с ней долгую беседу.
— Да, это правда. Но вы же слышали голос Анны? Им можно врачевать раны лучше всяких лекарских мазей. Анна рассказывает, что повелитель тартарейцев весьма разумный и даже мудрый человек. Злая судьба ведет его все годы жизни, заставляя проливать кровь. Анна говорит, что мало видела людей, так хорошо сведущих в науках и любящих искусство, как Тамерлан. Он буквально очаровывает всякого, с кем изволит разговаривать. Вот и Мануил тому новый пример. К тому же, — продолжал герцог, — эмир предложил Анне помощь.
— В ее путешествии к вам? — предположил Вальдар.
— Нет. В отвоевании того, что Анне принадлежит по законному праву. У короля Ладислава было три дочери. Мария, упокой Господь душу бедняжки с праведниками своими, вышла замуж за императора Сигизмунда, и тот после смерти Ладислава пожелал наложить руку на тестево наследство. Однако средняя дочь покойного короля, Ядвига, успела выйти замуж за предводителя свирепых варваров-северян, Ягайло, и сделать его королем Польши. Венгрия по закону должна принадлежать Анне, но Сигизмунд еще три года назад короновался священным венцом королей Венгрии — короной святого Стефана.
Жан Бесстрашный перестал ходить по зале и вдохнул полной грудью, точно собираясь нырнуть в воду:
— Я почту себя униженным и недостойным рыцарского звания, если предоставлю пусть и наилучшему, но сарацинскому владыке помогать восстановить справедливость по отношению к любимой мною женщине. Я намерен просить развода у Папы. Признаюсь честно: мне все едино, какого из них. Тот, который первый даст освобождение от уз брака, получит в благодарность поддержку Бургундии. И не только Бургундии. В ближайшее время я намерен восстановить королевский трон Арелата и, венчавшись законным образом с Анной, объявить войну мерзавцу Сигизмунду. Я клянусь своими золотыми шпорами, что верну моей любимой ее наследственные владения и, с Божьей помощью, взойду с ней на императорский трон.