— Пуд серебра? — Глаза Сергея расширились. — Какой интересный святой. Меня неудержимо потянуло ознакомиться с его житием. Я бы в урсусы пошел, пусть меня научат. Это ж сколько серебра за семьсот-то лет!
— Лис, я же тебе толкую. Нет никакого жития. Ни о чудесах его, ни о подвигах во имя веры нигде ни слова. О святой Урсуле есть. А о святом Урсусе — как не бывало.
— Да, это сильно, — после недолгих колебаний согласился напарник. — Надо будет у Кристофа спросить. Но опять-таки, для того чтобы задать ему прямо в глаза прямо ртом вопрос на засыпку, надо это лицо, эту наглую рожу где-то найти. Я, между прочим, еще утром выдал твоему оруженосцу два денье, чтобы он купил мне фунт воска для стрел. И где?
— Совершает глубокий обходной маневр, — вздохнул Камдил. — Ладно, оставим в покое святого и выясним, куда делся наш непослушный малыш.
Обширный сад, примыкавший к герцогскому замку, был разбит еще в те незапамятные времена, когда бок о бок с поселениями грозных, но диких бургундов начали возводиться роскошные виллы римских наместников. Конечно, темные века не пощадили ни имперской мощи романизированных галлов, ни садов, окружавших их усадьбы. Однако традиция осталась. Сад был обширен, густ и едва ухожен. Кое-где — предмет особой гордости хозяев замка — еще возвышались римские беседки, уже давно без куполов, но местами с сохранившейся колоннадой. В прежние времена бургундские герцоги очень любили привести гостя в такую беседку и порассуждать о том, что их род возводится к самому Цезарю, а вот французские короли — безродные выскочки. Все эти Меровинги, Каролинги… Время от времени династии герцогов менялись, но разговоры оставались прежними.
Лишь совсем недавно они стихли. В Париже ныне правила та же династия Валуа, что и в Дижоне. Пусть другая ветвь, пусть безумец-король, но все же поминать о родстве с Цезарями стало как-то неудобно. Поэтому герцоги враз утратили интерес к руинам беседок, оставив их зарастать плющом и медленно разрушаться по воле дождей и ветров.
В солнечный день здесь было тенисто. Радостно шелестела листва, пели лесные птицы, а глазастые косули выходили навстречу прогуливающимся и настойчиво тыкались мордочкой в руки, требуя чего-нибудь вкусненького.
Обойдя замок и его окрестности, Камдил и Лис совсем уже было отчаялись найти юного воспитанника, когда до их слуха донеслись гвалт и крики.
— Вальдар, — прислушался Лис, — шо-то в этих нестройных воплях подсказывает мне, шо под их шумок наш мальчик затеял здесь небольшую перепланировку.
— В каком смысле?
— В смысле: налево махнул — улочка, направо — переулочек. Я почем знаю? Пошли глянем.