– Это ваша жена сама шила? – Надежда пощупала ткань.
– Ну да, кажется… – От внимательных Надеждиных глаз не укрылось, что хозяин слегка поморщился.
– Очень красиво… – пробормотала Надежда.
Хозяин пошел вниз, Надежде с Артемом ничего не оставалось, как последовать за ним. Они выразительно переглянулись за его спиной, и Артем чуть заметно пожал плечами – дескать, ничего у вас не выйдет, а я умываю руки.
Но Надежду не так просто было сбить с намеченной цели.
Бодрой рысью она обежала весь первый этаж, отметила вполне современную кухню, попросилась в ванную. Там, закрывшись, она тщательно исследовала содержимое шкафчиков. На виду стояла косметика только мужская – крем для бритья, лосьон, дорогая туалетная вода. И зубная щетка в стаканчике была только одна, и мочалка, и банное полотенце. Халата вообще не было, никакого. Уехала хозяйка, это точно. Причем уехала надолго, потому что если бы на день или два, то халат бы висел на гвоздике, и полотенце тоже. Вот бы узнать куда…
– А вот тут у нас веранда крытая, – нелюбезно сказал хозяин, – летом можно окна открыть, тогда воздух свежий и света больше.
Сейчас на веранде стояли плетеные кресла, на полу – яркий домотканый половичок, на стенах – забавные корни дерева. Вот один – в форме чертика с рожками, другой был похож на северного оленя. Корешки были тщательно вычищены и покрыты лаком, а у оленя были еще и глаза – темно-лиловые бусины. Надежда Николаевна не стала и спрашивать, кто автор этих произведений, – ясно, что Светлана.
Что ж, на вид ничего особенного, но вкус художественный у нее, несомненно, есть. И умение видеть, и трудолюбие. Дом и правда не такой, как у всех, за счет этих мелочей.
– А это что? – Надежда даже зажмурилась.
Вместо столика на веранде стояло что-то очень знакомое. Ну конечно, это же нижняя часть старой швейной машинки «Зингер»! У самой Надежды была такая на даче – осталась от бабушки, образца одна тысяча девятьсот тринадцатого года.
Помнится, бабушка рассказывала, что и в приданое-то ей машинка отдана была не новой. Бабушки давно не стало, а машинку Надежда с огромным трудом перевезла на дачу – чугунная станина была неподъемной, и каково же было ее изумление, когда после всех переездов тщательно смазанная машинка продолжала отлично шить! Нечего сказать, умели делать вещи в девятьсот тринадцатом году!
Здесь фигурную нижнюю часть машинки использовали как стол, а на столешнице было выложено целое мозаичное панно из синих, голубых, белых и лиловых кусочков стекла. Было тут и бурное море, и темное небо, и страшный дракон, поднимающийся со дна морского.