Варя механически кивала. «Достойный» конец. Отказаться от любви – и умереть от жадности! Наверное, это сильнее войны, так что никакой намоленный образ не поможет, никакой чудотворец…
А старушка толковала теперь о будущем урожае. Еще и о смородине и яблоках выслушивать?!
Как же получилось, что книжка осталась на тумбочке? Лена дала почитать новый роман Анны Берсеневой, как бы он сейчас пригодился! Лучше сесть в электричку без билета, чем без книги! Уткнешься в нее – и никто не пристает… Варя с надеждой заглянула в сумочку, потом в пакет – может, все-таки не забыла?
Нет, только папка с файлами, в которых – каждый день ее недолгих выходных. Все события, все встречи.
Сухой полуистлевший лист из парка.
Ряска из самостийного прудика.
Лепестки мальвы из сада с привидениями.
Приворотные травы от Медведевых.
Тополиный пух с Уважаемого Дерева.
Кривая ромашка с набережной.
Кружевная сиреневая «капуста», которую все-таки удалось потом раздобыть.
А папоротника нет, он завял…
Цветы со столика летнего кафе – белый, синий, красный.
Колоски и метелки.
А в кармане плаща, кажется, лежит тот самый березовый листик.
– …А вы в Белогорске живете или в Москве? К родителям в гости, наверное, ездили? – По-птичьи склонив головку набок, старушка продолжала изучать Варю своими живыми, совсем не сонными бусинками и в два приема выяснила, что та действительно приезжала на выходные, что у нее остался один папа, а потом – как папу зовут.
И тут оказалось, что старушка всю жизнь проработала с мамой и папой в Белогорском НИИ, да еще в одном отделе. Стало понятно, что теперь точно будет о чем поговорить – теперь-то оно и начнется. По-настоящему, до самой Москвы. И из уважения к родителям придется терпеть и кивать.
И в самом деле потекли воспоминания. Варя сглотнула зевоту. Раз в жизни ей потребовались одиночество, и тишина, и покой, чтобы укрепиться в сознании того, что она все делает правильно и все идет как надо, чтобы сердце перестало щемить и поминутно вздрагивать. Нет, не судьба – не на то сиденье села… Сзади пищало чье-то радио: «В лужах разлетаются птицы с облаками…» Как жаль, что она до сих пор не купила плеера, можно было бы заткнуть им уши! За окном по все еще не проснувшемуся небу плыло облако, похожее на домик, с окошком таким печальным, словно оттуда кто-то на Варю глядел, провожал, догонял ее электричку…
– Как жаль, как жаль! Ваша мамочка ведь совсем была молодая, я гораздо раньше ее вышла на пенсию. А похороны – это такое испытание, и для души, и для кошелька. Вот когда мой бедный Иван Сергеич… – Дальше пошли излияния, на которые не знаешь, что отвечать, – сантименты вперемешку с прейскурантом. – Если бы не Витя, я не знаю, как бы пережила! Так помог, так помог…