А выгоды от знакомства со служащим мэрии нельзя было не оценить: они заняли места для гостей и открытие Дня города смотрели, сидя на специальных пластиковых стульчиках – никто не загораживал сцену головами, не наступал на ноги. И даже когда началось праздничное шествие и Варя с Олегом Александровичем смешались с толпой, то смотрели его из передних рядов.
А передние ряды были рядом с газонами и пышными клумбами, которые накануне поспешно засаживали цветами, – декоративные ромашки, маргаритки, ноготки – такие, как надо, свеженькие, с желтыми серединками. Душистый табак, серебристая кружевная «капуста»! И Варенька, пока Зотов махал кому-нибудь рукой и раскланивался, роняла то платочек, то колпачок от помады и быстро наклонялась за ними, надеясь по пути что-нибудь отщипнуть. Но Зотов наклонялся еще быстрее – и она не успевала. Только платок стал зеленым от сока свежеподстриженной травки, перебивающей своим ароматом запах цветов. А вон еще какая «капуста», свекольная! Но как до нее добраться – ронять, кажется, ничего уже нельзя, неудобно. Что ж, потом когда-нибудь…
Тут Олег Александрович наклонился к самому Вариному уху:
– Сейчас по программе концерт начнется! Мы можем уже уходить, торжественная часть кончилась! Зачем нам эта самодеятельность!
После первой фразы Варя хотела обрадоваться и вернуться на привилегированные сиденья – она когда-то, кроме кружка Мурашовой, успевала еще и на бальные танцы и сама несколько раз выступала на городской сцене на таких праздниках. Но если Зотов не любит самодеятельность… Ее же действительно не все любят… Конечно, они ведь еще не все обошли, а праздник везде, не только на площади – и в парке, и на всех центральных улицах.
Те же люди, что обычно заточены в помещениях, в офисах и квартирах, вдруг одновременно оказались по другую сторону стен – нарядные, с детишками, совершенно освобожденные от ежеминутных обязанностей. И город вдруг увидел сам себя, и удивился, и ощутил, как здорово от этого столпотворения, от свободы передвигаться по проезжей части улицы, где перекрыто движение, – посередине, не по обочинам. А кругом воздушные шарики, сладкая вата на палочках! Варя только головой успевала вертеть: там расхаживают огромные ростовые куклы, там продают в палатках всякие прикольные штуки, и народ уже ходит в светящихся рожках, разноцветных париках и развесистых ушах, там катают на лошадках и осликах.
– А куда пойдем? – спросила Варя, с сожалением оглянувшись на «капусту». – Ой, смотрите, экипаж!
Мимо процокала лошадка, вычищенная, с расчесанной гривой и яркими лентами на ножках, а в коляске смеялись взрослые – значит, не только детишек катают! Конечно, верхом на лошадь надо еще суметь взобраться, она же высокая, громоздиться на ослика совсем неприлично – а вот в коляске…