– …А у вас тут много дел запланировано, ходите из одного конца в другой. Давно не были, наверное. Мне показалось, что вы на выход пошли, – потом вижу, опять свернули, да еще в такой глухой угол, куда давно никто и не ходит. Я, пока за вами шел, все голову ломал: папоротник вам понадобился или все-таки здесь кто-то из родственников похоронен? Тут такие захоронения древние, никто за ними не ухаживает, их уже решено срыть и землю повторно использовать, земли не хватает…
Говорит, как будто он весь день тут сидит и наблюдает, кто пришел и куда пошел! И про глухие углы… Но не кладбищенский же он сторож – молодой, в белых штанах, как Остап Бендер, и такой же белой кепке. Странная публика для погоста! Может, тоже за могилками родных пришел поухаживать? В белых-то штанах? Так ни в чем и не разобравшись, Варя, столько раз дававшая зарок поменьше болтать со знакомыми и с незнакомыми, вдруг стала рассказывать о маме и бабушке, которые неожиданно разлучились, оказавшись уже в мире ином.
Человек в кепке слушал внимательно и даже как-то виновато, а затем стал быстро объяснять, что следовало сделать Вариному отцу, куда идти и с кем говорить, чтобы бабушку и маму похоронили рядом или хотя бы поближе друг к другу. Варя, не любившая советов, тем более запоздалых, прервала его:
– А что вы там сказали про папоротник?
– Он здесь растет под соснами, целая поляна. Роскошный такой, выше колен. Есть, знаете, любители – собирать приходят. Накануне Ивана Купалы.
– И что, он перед ними расцветает? – фыркнула Варя. – Это же разрыв-трава, которая клады открывает! А они потом добывают один за другим, а вы ходите вокруг и посматриваете?
– Нет, они рвут его просто как атрибут, – без улыбки объяснил непонятный человек. – Раздеваются, жгут костры неподалеку, на берегу озера, прыгают через них, поют и размахивают вениками папоротника. – Он рассказывал об этом так же буднично, как и о деяниях доморощенных сатанистов. – А потом устраивают ночь любви. Тоже развлекаются по-своему. Играют в древних славян. Может, это какой-нибудь клуб, исторической реконструкции, вроде тех, где кольчуги надевают и мечами машут. Или неоязычники. А мне чего на них смотреть – они же на нейтральной территории, к моим покойникам не лезут – и ладно.
– Так я, по-вашему, с пучком травы через костер скакать собралась?! – изумилась Варя, пропустив подробность про покойников. Есть же в Белогорске одна городская сумасшедшая, которая ходит по городу и кормит бродячих животных, и всех предупреждает: «Не обижайте моих собачек! Не трогайте моих кошечек!»