Мисс Марпл колебалась всего несколько секунд. Миссис Глинн с ее кругленькой фигурой и добродушным, немного застенчивым лицом выглядела очень симпатичной. А, кроме того, может быть, это и есть указание Рейфила на то, каким должен быть мой следующий шаг?.. Да, так оно и должно быть.
Она и сама не понимала, почему беспокоится. Может, просто потому, что теперь она уже чувствовала себя, как дома, среди своих спутников по экскурсии, хотя и познакомилась с ними всего три дня назад. Взглянув на миссис Глинн, она сказала:
— Спасибо, большое спасибо за приглашение. С радостью погощу у вас.
Мисс Марпл стояла у окна, глядя невидящими глазами в сад. Ее дорожная сумка лежала на кровати. Вид какого-либо сада почти всегда сразу же вызывал у нее либо радость, либо неодобрение. На этот раз это было скорее второе. Сад был запущен, уже много лет на него явно не тратили ни денег, ни труда. Дом тоже был запущен. Здание прекрасное и обстановка тоже была когда-то красивой, но по мебели было видно, что последние годы на нее никто не обращал внимания. Вряд ли обитатели этого дома, подумала мисс Марпл, любят его. К нему подходит его название: Олд Хауз. А ведь когда-то этот дом мог быть прекрасен — пока в нем кипела жизнь и пока им дорожили. Дети, выросшие здесь, разлетелись по свету, и теперь тут жила миссис Глинн, получившая вместе с сестрами этот дом в наследство от дяди и поселившаяся тут после смерти мужа. С годами доходы сестер становились все скромнее, а садовники и прислуга все дороже.
Другие две сестры, видимо, так и остались незамужними. Одна из мисс Бредбери-Скотт была старше, чем миссис Глинн, а другая моложе.
В доме не было ничего, напоминавшего о детях. Ни стульчика, ни старой детской коляски, ни игрушек. Только эти три сестры.
— Звучит очень на русский манер, — пробормотала мисс Марпл. Три сестры… Чехов? Или Достоевский? Три сестры. Только это не те сестры, которые так страстно стремились в Москву. Эти, скорее всего — даже почти наверняка — примирились с жизнью в этом доме. Она уже познакомилась с ними — одна вышла из кухни, а вторая спустилась сверху, чтобы поздороваться с гостьей. Образованные, безупречно воспитанные. Настоящие леди — пришло ей в голову знакомое с детства, но уже отжившее выражение.
В наши дни редко встретишь бедствующую леди. Обычно им приходят на помощь — государство, благотворительные организации или богатые родственники. Или же… такие люди, как мистер Рейфил. В конце концов, это же факт, именно поэтому она и оказалась здесь, не так ли? Все ведь было заранее организовано Рейфилом. Он аккуратно, основательно все подготовил. Четыре или пять недель назад он уже, вероятно, хорошо знал, сколько ему еще осталось жить, сделав, наверное, еще и поправку на обычный оптимизм врачей, по опыту знающих, что человек, дни которого сочтены, часто находит силы, чтобы протянуть хоть еще немножко. Сиделки, напротив, — это уж мисс Марпл знала по своему опыту-всегда склонны ожидать, что их пациент вот-вот протянет ноги, и бывают очень удивлены, если этого не происходит. Даже когда их мрачные пророчества совпадают с предсказаниями врачей, часто можно слышать, как врач, выходя, бормочет: «Не удивлюсь, если он все-таки протянет еще пару недель». Ладно, ладно, думает, слушая его, сиделка, только господин доктор все-таки ошибается. Хотя, как правило, господин доктор не ошибается. Он знает, что страдающий неизлечимый больной, даже впавший в отчаяние человек все-таки любит жизнь, хочет жить. Больной готов принимать таблетки, чтобы суметь уснуть в эту ночь, но он не хочет погрузиться в вечный сон, о котором ему ничего не известно.