Я собираюсь представиться, но консьерж дружелюбно отмахивается.
— Проходите-проходите! За моей стойкой — второй лифт.
— Еще один?!
— Он поднимет вас прямо на крышу, буквально пара секунд! На крышу?
Никогда раньше не бывал на крышах. Жизнь проходит в помещениях, в боксах и в тубах, как и у всех. Оказываешься иногда снаружи — гонишься за кем-нибудь, случается всякое. Делать там особо нечего.
Но крыши — другое дело.
Я как попало нацепляю на свою потную физиономию учтивую улыбку и, собравшись, шагаю к потайному лифту.
Никаких экранов, никакого управления. Набираю воздуха, ныряю внутрь. Пол — паркет из русского дерева, раритет. Забыв на секунду о своем страхе, я приседаю и ощупываю его. Это не композит, точно... Солидно.
Именно таким идиотом на корточках — промежуточная стадия известного рисунка на тему превращения обезьяны в человека — меня и застает она, когда двери вдруг распахиваются. Будто и не удивлена тем, в какой позе я езжу на лифтах. Воспитание.
— Я...
— Я знаю, кто вы. Мой муж немного задерживается, попросил меня вас развлечь. Считайте меня его авангардом. Я — Эллен.
— Пользуясь случаем... — Не поднимаясь с колен, я улыбаюсь и целую ее руку.
— Кажется, вам немного жарко. — Она забирает у меня свои пальцы.
Ее голос прохладен и ровен, а глаза скрыты за огромными круглыми стеклами темных очков. Широкие поля элегантной шляпы — коричневые и бежевые полосы концентрически чередуются — опускают на лицо вуаль тени. Мне видны только губы — вишневая помада — и зубы, идеально выточенные и кокаиново-белые. Может быть, это обещание улыбки. А может, ей просто хочется одним полудвижением своих губ заставить мужчину строить щекочущие гипотезы. Просто так, для упражнения.
— Мне немного тесно, — признаюсь я.
— Так пойдемте, я покажу вам наш дом.
Я встаю и оказываюсь выше ее, но мне кажется, что это она продолжает смотреть на меня свысока из-за своих стекол. Она предлагает называть себя Эллен, но это все игры в демократию. Госпожа Шрейер, вот как мне следует к ней обращаться, учитывая, кто такой я и чьей супругой является она.
Понятия не имею, зачем я понадобился ее мужу, и уж совсем не могу представить себе, к чему ему впускать меня в свой дом. Я бы на его месте побрезговал.
Из светлой прихожей — створка лифтовой кабины притворяется обычной входной дверью — я попадаю в вереницу просторных комнат. Эллен идет чуть впереди, указывая дорогу, не оборачиваясь ко мне. И прекрасно — потому что я пялюсь по сторонам, как деревенщина. Я бываю во всяких домах — моя служба, как некогда служба старухи с косой, не позволяет делать различий между бедными и богатыми. Но таких интерьеров мне не доводилось видеть нигде.