Сахара ей дали. Немного она потрепалась с Аркадием Григорьевичем, пенсионером-отставником, который пошел на работу, чтобы содержать молодую жену и недавно родившуюся дочь.
Ходить на работу ему нравилось, хотя чего хорошего, сиди в своей будочке двадцать четыре часа и не имей возможности чем-нибудь толковым заняться.
— Я здесь отдыхаю, доверчиво признавался охранник. — Дочь у нас все время капризничает, жена с ней устает, вот я и стараюсь помогать по мере сил. Зато потом так сам валюсь с ног…
«Сил-то остается все меньше», — мысленно договорила за него Сима, хотя Аркадий Григорьевич выглядел еще очень браво, потому, наверное, ровесницы казались ему дряхлыми старухами, а молодая женщина что сделала первым делом? Родила!
Собственно, для первородящей женщины она была не слишком молода — чуть моложе Серафимы, но поторопилась, пока замужем и муж жив — родить ребенка. Между тем охранник обмолвился, что ему самому детей бы и так хватило. Вон они уже взрослые, все трое. От двух браков. А у молодой жены свои планы. Ей мало, что она просто молодая, она хотела своему мужу подарить ребенка. Подарок, которого, оказывается, он не слишком и хотел.
Вот Сима разошлась! Ее теперь хлебом не корми, дай только порассуждать. Словно судьба подбрасывает ей темы — а ну-ка, что ты скажешь вот на эту ситуацию? — и мадам Назарова тут же бросается себе объяснять, что к чему. Какое ей дело до жены охранника? Как и до него самого!
Итак, охранник был на месте, в своей будке на проходной, тогда откуда в цеху появился посторонний звук? Не зная почему, она не стала объявляться сразу, не бросилась тут же выяснять, в чем дело, а осторожно выглянула из приоткрытой двери — та, к счастью, не скрипела. В цеху работают такие умельцы, что не допустили бы подобного непорядка. Потому Сима могла, присев за токарный станок, взглянуть на постороннего в цеху. Оказалось, не совсем постороннего и посторонних, потому что их было двое. Рабочих, которые зачем-то возились со станком, так любовно налаженным главным инженером. С помощью японских наладчиков, конечно.
И она не нашла ничего лучшего, как на цыпочках выйти и коридор, отойти подальше и позвонить домой Ивану Матвеевичу, мысленно умоляя его быть дома. Собственно, у нее был и номер его мобильного телефона, но он остался в записной книжке, в ее сумочке, там, в кабинете.
К счастью, главный оказался дома. Пребывал в отличном настроении. И кажется, не один, потому что в отдалении что-то бубнил женский голос.
— Иван Матвеевич, — от волнения хрипло проговорила она, — у нас в цеху появились Петренко и Якушев — что-то делают с тем, японским станком. Не знаю, как они прошли мимо охраны. Я звоню вам на всякий случай, вдруг не смогу их остановить, если они задумали что-то…