Случилось это, по-моему, на следующий день. Когда на ступеньках афинского Акрополя мы наткнулись на группу американских туристов, совершавших круиз вокруг Греции. Одна из туристок вдруг отделилась от группы и бросилась прямо к Элли.
— Господи, глазам не верю, неужто это Элли Гутман? Что ты здесь делаешь? А я и понятия не имела, что ты в Греции. Ты что, тоже в круизе? — затараторила эта дама. По виду ей было лет тридцать пять.
— Нет, — ответила Элли, — я приехала в Афины на несколько дней.
— Страшно рада тебя видеть! А Кора тоже здесь?
— Нет, Кора, по-моему, в Зальцбурге[13].
— Ну и ну! — Тут дама посмотрела на меня, и Элли небрежно-светским тоном сказала:
— Позвольте познакомить вас: мистер Роджерс, миссис Беннингтон.
— Здравствуйте. И сколько ты здесь пробудешь?
— Я завтра уезжаю, — ответила Элли.
— О Боже, мне надо идти, иначе я отстану от группы, а я очень хочу послушать гида. Правда, они нас жутко погоняют. К концу дня я просто валюсь с ног. Может, мы встретимся где-нибудь в баре?
— Только не сегодня, — ответила Элли. — Мы едем на экскурсию.
Миссис Беннингтон побежала догонять свою группу, а Элли, которая вместе со мной поднималась по ступеням Акрополя, повернулась и начала спускаться.
— Ну теперь началось, ты понял? — спросила она.
— Что началось?
Элли ничего не ответила, а потом, вздохнув, сказала:
— Сегодня же вечером я должна написать письма.
— Кому?
— Коре, дяде Фрэнку и еще, наверное, дяде Эндрю.
— Кто такой дядя Эндрю? Ты мне о нем никогда не говорила.
— Эндрю Липпинкот. Вообще-то он мне не родственник. Это мой главный опекун, или попечитель, или как там это еще называется. Он адвокат, и очень известный.
— И что ты им напишешь?
— Напишу, что вышла замуж. Я как-то не решилась прямо сказать Hope Беннингтон: «Позволь представить тебе моею мужа». Она бы заохала и запричитала: «А я и не слышала, что ты вышла замуж, дорогая. Ну, расскажи мне скорее все по порядку» — и так далее. По-моему, моя мачеха, дядя Фрэнк и дядя Эндрю имеют право узнать об этом первыми. — Она снова вздохнула. — О Господи, как нам было хорошо до сих пор.
— И как же они все, по-твоему, отреагируют? — спросил я.
— Поднимут шум, наверное, — спокойно ответила Элли. — Но даже если и поднимут, то ничего уже не изменится. И они это прекрасно понимают. Нам, наверное, придется с ними встретиться. Можем поехать в Нью-Йорк. Хочешь? — спросила она у меня.