Комедия уже собрала убедительную сумму в прокате — почти 120 миллионов долларов (бюджет — 32 миллиона). Но это по большей части в США, где персонажи узнаются с первых секунд — а там мелькнут и певица Рианна, и гаррипоттеровская Эмма Уотсон с топором, и новая звезда блокбастеров Ченнинг Татум в роли собаки. К тому же для понимания шуток необходима нешуточная насмотренность, поскольку все это пародии на фильмы — от классики вроде «Ребенка Розмари» до давнего сериала «Хулиганы и ботаны», который вывел на экран участников «Конца света». Сказать, что это невероятно свежо, нельзя. И заряд пошлости тоже гарантирован. Однако шоу смешное и обаятельное, как и положено делать ученикам Джадда Апатоу.
Странички из аттестата / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Странички из аттестата
/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Книга
Вышел сборник прозы Александра Терехова «День, когда я стал настоящим мужчиной»
Александр Терехов умеет удивлять, что вполне объяснимо, если принять во внимание богатое журналистское прошлое автора — работу обозревателем в «Огоньке» и «Совершенно секретно», главредом в газете «Настоящее время». Предыдущие книги Терехова вполне заслуженно были увенчаны премиальными лаврами. Сначала — «Большой книгой», которая с самого начала претендовала на поиск социально значимых текстов, за «Каменный мост». Затем — радикальным «Нацбестом» за роман «Немцы». В обоих случаях тереховские книги угодили в какие-то болевые точки общества и вызвали горячие споры. Хотя их не назовешь скандальными в том смысле, в каком считаются скандальными романы Владимира Сорокина или Михаила Елизарова. Тем не менее в какой-то момент вокруг автора возникла атмосфера настоящей общественной дискуссии — в духе 80-х годов с их перестроечными гайд-парками и миллионными митингами, в сравнении с которыми «болотные» страсти выглядят смешно.
Почему книги Терехова задели за живое? Всякий раз была своя причина. Роман «Каменный мост» написан о конфликте отцов и детей в среде советской «красной аристократии» и касается болезненной темы — отсутствия в обществе исторического консенсуса. Кое-кто приписал Терехову непозволительный исторический эскапизм, убеждение, что историю лишний раз ворошить не стоит, поскольку понятие исторической правды условно и попытка расставить точки над «i» ведет только к фальсификациям. Но авторские фобии отчасти понятны: строить общество на бесконечном переживании исторической травмы советского периода так же бессмысленно, как и на имитациях героического прошлого.