Главврач попросил Лору войти в положение маленького государства.
Сильные были сильны своей силой.
А слабые – своей слабостью.
Что оставалось Лоре? Верить во всеобщую разумность и ждать: придет Хороший Человек и включит ее в орбиту своих радостей и своих обязательств. И никому не надо будет входить в положение другого, потому что у них будет общая судьба и общее положение.
У Лоры – часто встречающийся тип лица. Таких, как она, – тринадцать на дюжину. Он придет к ней только за то, что она – это она. И ни за что больше.
Начался восьмичасовой сеанс. Перед кинотеатром стало пусто.
«Дом мебели» закрылся. Хозяева жизни уехали. Таня закончила работу и ушла из процедурного кабинета.
Ждать было бессмысленно, но Лора стояла и ждала. Сработала инерция преданности.
К кинотеатру подошла няня с ребенком. Няне было лет восемнадцать. Округлая, с прямыми льняными волосами, она походила на кокосовый орех.
Девушка стояла, задумчиво глядя над ребенком, как бы всматриваясь в неясные контуры своего будущего.
Постояла и ушла. Вокруг снова стало пусто. И в Лоре – пусто.
А есть ли ты, всеобщая разумность? Или все – пустое нагромождение случайных случайностей? И если сверху упадет кирпич – тоже случайность. Он мог бы и не падать. А мог бы упасть на кого-то другого. Почему именно на нее? За что?
– Я так и знал, что вы подождете…
Лора сильно вздрогнула и обернулась.
Он стоял перед ней – молодой и бородатый князь Гвидон в джинсах. Откуда он появился? Может быть, прятался за афишей…
– А вы что, нарочно прятались?
– Нет. Я опоздал.
– А почему вы опоздали? – спросила Лора, еще не понимая, но предчувствуя, что случилось счастье.
– Я забыл, что «Казахстан». Я только помнил, что Средняя Азия. Где жарко…
– А как же вы нашли?
– Я списал все кинотеатры с подходящими названиями: «Киргизия», «Тбилиси», «Алма-Ата», «Армения», «Ташкент»… – Он загибал пальцы правой руки, а когда пальцы кончились, перешел на левую руку. – «Ереван», «Баку», «Узбекистан»…
– «Узбекистан» – это ресторан.
– И кинотеатр тоже есть. В Лианозове. «Ашхабад» в Чертанове. «Тбилиси» – на Профсоюзной. Я уже четыре часа езжу.
– Но Тбилиси – это же не Азия.
– Все равно там жарко…
Он замолчал. Смотрел на Лору. У него было выражение, как у князя Гвидона, когда он, проснувшись, увидел вдруг город с теремами и церквами.
– Я так и знал, что вы подождете…
– Почему вы знали?
– Я видел ваши глаза.