В хате Маруси после выстрелов долго копилась трепетная тишина, и биение пульса на виске казалось Семену ударами молотка.
Он стоял на приступках печи. А над лежанкой, где спали дети, за стояком печной трубы, был открыт глаз на чердак.
Приоткрыв тряпье, Маруся прильнула к оконному стеклу. Постепенно из сплошной черноты смутно выделились развалины саманной конюшни, правее — журавль уличного колодца. Она обогнула стол, приоткрыла второе окно: горизонт на юге алел и кудрявился дымом огромного пожарища. Маруся слабо охнула:
— Боже ж мой! Камыши на лимане зажгли!
— Ну и черт с ними! — сказал Семен. — Возле хаты никого?
— Там, Сеня, люди на лимане, партизаны. Куда ж они теперь денутся? — со страхом прошептала Маруся и вдруг отшатнулась: к окну склонилось чье-то лицо.
Тихий стук заставил Семена с быстротой кошки забраться на чердак. Маруся осторожно спросила:
— Кого нужно?
— Ночному страннику хлебца найдется? — послышалось из-за окна.
— Хлебца у самих нет, а водички попить дадим, — радостно сказала Маруся и кинулась к двери, зацепилась в темноте за ухват, с грохотом полетело на пол пустое ведро. Дети на печи завозились, и Васька сонным голосом вскрикнул: «Ма-ам! Где ты?»
— Тут я, сыночек, спи, ночь еще! — сказала Маруся, водворяя ведро на место, потом прислушалась к ровному дыханию детей и выскользнула за дверь.
Семен беззвучно опустил крышку люка и приник ухом к щели. В сенях звякнула щеколда, скрипнула дверь, кто-то тяжело шагнул в хату, стукнул опустившийся крючок.
— Долго возишься, сестра! — недовольно проговорил молодой мужской голос. — На улице — не дома: того и гляди заметят. Слыхала, как чесанул дурак-часовой?
— Это по тебе? — испугалась Маруся.
— Заметил, должно быть, как мы с Колькой Маленьким у церкви перебегали, ну и выпалил. Они, гады, патронов не жалеют…
— А Колька где ж остался?
— В конюшне. Поглядывает. Нынче опасно стало. Видала, камыши горят, в тиски берут нас, гады. Почуяли конец, ну и бесятся.
Маруся нащупала светильник, попросила:
— Чиркни, Гаврик, зажигалку.
— Беда у нас, Марийка, большая беда, — сдавленно промолвил Гаврик. — Григория Белана вчера в Князевке повесили. Такой командир пропал, ни за что пропал…
— Да ты что? — ахнула Маруся. — Как же его взяли?
— Так и взяли! Через эту сволочь Петьку Охрименко. Мы уж точно дознались: он у них с того раза на поводке ходит. Не успели мы его прищучить, вчера в Энск снова ушел. Надо бы Виктора предупредить…
— Вот паразит, так паразит! — дрожащим от гнева голосом сказала Маруся. — Я б таких своими руками душила.
— Да-а, крутые у нас дела. Как бы и тебе не пришлось уходить. В случае чего я тебе дам знак.