К его удивлению, майор не спал, а старательно скоблил перед зеркальцем впалые щеки безопасной бритвой. Он расписался в получении пакета, проставив время — 9-20, вытер полотенцем с лица остатки мыльной пены, выправил воротник гимнастерки и лишь после этого распечатал пакет.
С фронтовой контрольно-слежечной рации сообщали, что сегодня с 5 часов 45 минут до 5 часов 52 минут РАФ штаба Н-ской армии вел передачу на неизвестную радиостанцию, перехваченная шифровка прилагалась. В примечании указывалось, что прочитать ее пока не удалось.
Майор достал из сейфа первую шифровку, положил рядом.
— Предусмотрительно работают! — пробурчал он, сличая документы, и пригласил дежурного к столу. — Ну-ка, Белов, что вы видите?
Ниже расшифрованного текста был выписан его первоначальный вид, еще ниже — двойной цифровой шифр. Но эти цифры не соответствовали шифру второй радиограммы, записанной латинскими буквами вперемежку с цифрами. Группы первой радиограммы имели по пяти цифр, а группы второй — от двух до двенадцати знаков. Дежурный пересчитал знаки, сказал неуверенно:
— Я думаю, это работа разных радистов. Первый текст короче и передавался восемнадцать минут. Второй намного длиннее, да еще смешанный, а время передачи всего семь минут. Я, например, не отстучу ключом столько знаков за семь минут…
— Верно, Белов! Еще что?
Ободренный похвалой скупого на комплименты майора, дежурный увереннее размышлял вслух:
— Еще я думаю, вторую радиограмму труднее расшифровать, потому что смешанный текст более сложный, чем цифровой.
— Тоже правильно. Дальше! — поощрял майор: хорошие уроки не пропадают, из Белова выйдет думающий офицер.
— По времени передачи, товарищ майор, можно отыскать радиста: на РАФе смены через три часа — в 00 часов, в три и в шесть.
— Если это так легко установить, то как радист рискнул?
— В эфире внезапность — большое дело, товарищ майор. На такой скорости в наушниках сплошной свист и всего-то семь минут такой виртуозной передачи, — сказал старший лейтенант. — Вдобавок на стыке смен, тоже расчет запутать след: то ли он, то ли сменщик…
На столе протяжно запел зуммер полевого телефона.
— Да, «Лебедь» слушает, — поднял майор трубку. — Как вы сказали? Ну, что вы, товарищ секретарь обкома, дело наше общее, очень рад, что сумели помочь вам… Куда ранен? В бедро… А кровь для переливания есть?.. Попрошу вас, если сможете, позвоните в госпиталь, скажите, проведаем его скоро! Будьте здоровы! — Сжимая трубку, майор смежил веки, сказал глухо: — Сотников много крови потерял…
Белов промолчал и, не спросив разрешения, просыпая второпях махорку, свернул толстенную самокрутку, кое-как запалил, отошел к окну. Слова не имели смысла, слова легковесны, ими не выразишь того, что мутью осело на душу. Скольких офицеров их отдела уже нет, скольких еще не станет! И не привыкнешь к этому! Он дружил с капитаном, их ставили вместе на квартиру, вместе мечтали они о будущем…