— Нет, пожалуй. Это не то, что ты имеешь в виду.
Я уже представил свой отчет. Как обычно, сплошные разговоры. Как там Лейзенби?
— Да такой же зануда, как всегда. Его уже невозможно исправить.
— Да уж, на это трудно надеяться. Я прежде никогда не работал с Баскомом. Он может быть довольно забавным, когда захочет.
— Правда? Я не очень-то хорошо его знаю. Что ж, наверное, так и есть.
— Ну что ж, я так понимаю, других новостей нет?
— Нет, ничего. Ничего, что могло бы тебя заинтересовать.
— В своем письме ты не сообщил, зачем я тебе понадобился.
О, просто хотелось обсудить пару вопросов, только и всего. Может быть, ты привез какую-нибудь особо важную информацию, которой полезно располагать на случай, если возникнут какие-то вопросы в палате.
— Да, я понимаю.
Ты ведь прилетел самолетом? Я слышал, у тебя были неприятности.
Лицо Стэффорда Ная приняло заранее отрепетированное выражение: легкая печаль с оттенком досады.
— Значит, ты уже слышал обо этом? Глупейшая ситуация.
— Судя по всему, именно так.
— Поразительно, — заметил Стэффорд Най, — как все это попадает в газеты. Я видел сегодня сообщение в разделе последних событий.
— Думаю, тебе было не очень-то приятно?
— Еще бы, выставили меня идиотом, так ведь? Придется смириться. И это в моем-то возрасте!
Так что же все-таки произошло? Я подумал, не сгустили ли они краски в своей статье?
— Я полагаю, они просто выжали из этого случая все, что можно. Ты же знаешь эти поездки, тоска смертная.
В Женеве был туман, пришлось изменить маршрут, и мы два часа проторчали во Франкфурте.
— Там это и случилось?
— Да. В этих аэропортах можно помереть со скуки: самолеты то прилетают, то улетают, радио орет не переставая: рейс триста второй на Гонконг, рейс сто девятый на Ирландию, и то и се, люди приходят, люди уходят. А ты все сидишь и зеваешь.
— Так что же все-таки произошло? — не унимался Четвинд.
— А то, что у меня на столике стоял стакан с пивом «Пилзнер», и я подумал, что надо бы что-нибудь купить почитать, поскольку все, что у меня при себе было, я уже прочел, поэтому я пошел к киоску и купил какую-то паршивую книжонку, не помню какую, кажется, детектив, и еще купил мягкую игрушку для племянницы. Потом я вернулся на прежнее место, допил пиво, открыл книгу и заснул.
— Да, понятно. Ты заснул.
— Что ж, это вполне естественно, не так ли? Я думаю, мой рейс объявили, но я этого не слышал и, как выяснилось, по самым понятным причинам. Да, я способен заснуть в аэропорту в любое время и тем не менее способен услышать объявление, которое меня касается. На этот раз я его не услышал. Когда я проснулся или пришел в себя, это уж как будет тебе угодно толковать, мной уже занимались врачи. По-видимому, кто-то бросил в мой стакан таблетку снотворного или что-то в этом роде, когда я ненадолго отлучился к киоску.