— Это еще что? Мы что, собираемся устроить здесь идиотский концерт?
— Заткнись, — оборвал его Клифф Бент. — Невежда, ты ничего не понимаешь в музыке.
Стэффорд Най улыбнулся.
— Я вижу, вы разделяете мое увлечение музыкой Вагнера, — сказал он. — В этом году я был на Фестивале молодежи и в полной мере насладился концертами.
Он снова наиграл тот же мотив.
— Я этой мелодии не знаю, — сказал Джим Брюстер. — Это может быть Интернационал, или «Красное знамя», или «Боже, царя храни», или «Янки-дудл», или «Звездный флаг». Что это, черт побери?
— Это мотив из оперы, — объяснил Кетелли, — и закрой рот. Мы знаем все, что нам нужно знать.
— Зов рожка юного героя, — пояснил Стэффорд Най.
Он выбросил вверх руку в быстром жесте, который раньше означал «Хайль Гитлер», и очень тихо сказал:
— Новый Зигфрид. Все трое встали.
— Вы совершенно правы, — сказал Клиффорд Бент. — Я думаю, нам всем следует вести себя очень осторожно.
Они обменялись рукопожатиями.
— Мы рады, что вы будете с нами. Один из тех, кто понадобится этой стране в будущем, ее великом будущем, я надеюсь, — первоклассный министр иностранных дел.
Стэффорд Най проводил их до дверей и постоял, глядя, как они вошли в лифт.
Он странно улыбнулся, закрыл дверь, кинул взгляд на часы на стене и устроился в удобном кресле — ждать…
Его мысли вернулись к тому дню, неделю назад, когда он и Мэри-Энн разными рейсами вылетали из аэропорта Кеннеди. Они стояли и никак не могли начать разговор. Первым нарушил молчание Стэффорд Най:
— Как вы думаете, мы с вами когда-нибудь встретимся?
— Почему нет, разве есть какие-то препятствия?
— Я думаю, препятствий полно.
Она посмотрела на него и тут же отвела взгляд.
— Приходится расставаться. Это часть работы.
— Работа! Для вас всегда существует только работа, да?
— Так нужно.
— Вы — профессионал, я — лишь любитель. Вы… — Он прервался. — Кто вы? Что вы? Я ведь этого так и не знаю, не правда ли?
— Да.
Он посмотрел на нее и увидел в ее глазах грусть, почти боль.
— Значит, мне придется… не знаю… Вы считаете, я должен вам доверять?
— Нет, вовсе нет. Это одна из тех вещей, которым научила меня жизнь. Никому доверять нельзя. Помните это, помните всегда.
— Значит, таков ваш мир? Мир недоверия, страха, опасности?
— Я хочу остаться в живых, и я жива.
— Я знаю.
— Я хочу, чтобы и вы остались в живых.
— Я доверился вам — во Франкфурте…
— Вы рисковали.
— Рискнуть стоило. Вы знаете это не хуже меня.
— Вы имеете в виду, потому что…
— Потому что теперь вы меня знаете. Ну вот… Объявляют мой рейс. Наша дружба, которая началась в аэропорту, суждено ли ей закончиться здесь, в другом аэропорту? Куда вы летите? Чем будете заниматься?