— Тем, чем должна заняться. В Балтиморе, в Вашингтоне, в Техасе. Буду делать то, что мне поручили.
— А я? Мне-то ничего не поручили. Я должен вернуться в Лондон, и что мне там делать?
— Ждать.
— Чего ждать?
— Предложений, которые вы почти определенно получите.
— А что я должен делать дальше?
Она улыбнулась той веселой улыбкой, которую он так хорошо знал:
— Будете играть по слуху. Вы сами догадаетесь, что следует делать. Вам понравятся люди, которые к вам придут. Их тщательно отберут. И нам очень важно знать, кто они такие.
— Мне пора. Прощайте, Мэри-Энн.
— Auf Wiedersehen.[10]
В лондонской квартире зазвонил телефон. Исключительно удачный момент, подумал Стэффорд Най.
Звонок прервал его воспоминания как раз в момент их прощания.
— Auf Wiedersehen, — пробормотал он, поднимаясь с кресла, чтобы снять трубку. — Пусть будет так.
Он услышал голос и тотчас же узнал его по присущей ему хрипотце.
— Стэффорд Най?
Он выдал требуемый ответ:
— Нет дыма без огня.
— Мой доктор настаивает, чтобы я бросил курить.
Бедняга, — сказал полковник Пайкавей, — лучше бы ему отказаться от этой мысли. Новости есть?
— О да. Мне обещано тридцать сребреников.
— Проклятые свиньи!
— Да-да, не волнуйтесь.
— И что вы ответили?
— По совету моей старой тетушки я сыграл им на дудочке мотив Зигфрида. Все прошло замечательно.
— Это просто безумие!
— Вы знаете песню «Хуанита»? Мне тоже следует ее выучить, вдруг понадобится.
— Вы знаете, кто такая Хуанита?
— По-моему, да.
— Хм, интересно… В прошлый раз я слышал о ней в Балтиморе.
— Как там ваша греческая девушка, Дафна Теодофанос? Интересно, где она теперь?
— Сидит где-то в аэропорту в Европе и, может быть, ждет вас.
— Большинство европейских аэропортов, кажется, закрыты, потому что они либо взорваны, либо так или иначе повреждены. Взрывчатка, бандиты, бурное веселье.
Мальчишки, девчонки, бежим гулять.
Луна сияет, мешает спать.
Бросай свой ужин, забудь кровать,
Хватай пистолет и айда стрелять!
Крестовый поход детей.
— Я про это мало знаю, помню только про тот поход, в который отправился Ричард Львиное Сердце. Но в некотором роде вся эта ситуация напоминает Крестовый поход детей. Сначала идеализм, идеи христианского мира, освобождающего святой город от язычников, а в конце — смерть, смерть и еще раз смерть. Почти все дети погибли или были проданы в рабство. Сейчас все закончится точно так же, если мы не придумаем, как выручить их из этой заварухи.