— Всегда кажется, — заметил Четвинд, — что за такими делами должно что-то скрываться.
— За какими делами?
— Ну, за такими, как то, что произошло с тобой.
— Не вижу, что могло бы за этим скрываться, — возразил сэр Стэффорд. — Газетчики, надо полагать, могли бы состряпать какую-нибудь историю, они на это мастера. И все же история глупейшая. Ради бога, давай оставим это. Наверное, теперь, когда об этом написали в газетах, мои друзья начнут приставать ко мне с расспросами.
Ты лучше скажи, как поживает старина Лейланд? Чем он сейчас занимается? До меня доходили какие-то слухи о нем. Лейланд всегда слишком много болтает.
Минут десять мужчины дружески беседовали о делах, затем сэр Стэффорд поднялся.
— У меня много дел сегодня, — объяснил он, — нужно купить подарки родственникам. Беда в том, что, если едешь в Малайзию, все родственники ждут от тебя экзотических сувениров. Пойду-ка я в «Либерти», у них там неплохой набор восточных товаров.
Он бодро вышел, кивнув в коридоре на ходу двоим знакомым. После его ухода Четвинд позвонил по телефону секретарше:
— Попросите ко мне полковника Манроу.
Полковник Манроу вошел, а с ним высокий мужчина средних лет.
— Вы знакомы с Хоршемом? Он из службы безопасности.
— По-моему, мы встречались, — ответил Четвинд.
— Най только что от вас вышел, не так ли? — спросил полковник Манроу. — Есть что-нибудь в его рассказе про Франкфурт? Я имею в виду, что-нибудь, достойное внимания?
— Мне кажется, нет, — сказал Четвинд. — Он немного расстроен: думает, что выставил себя дураком, и конечно же так оно и есть.
Человек по фамилии Хоршем кивнул:
— Он так это воспринимает?
— Ну, он пытается представить эту историю в пристойном свете, — произнес Четвинд.
— И все-таки на самом деле он ведь вовсе не дурак, не так ли?
Четвинд пожал плечами:
— Всякое бывает.
— Я знаю, — сказал полковник Манроу, — да, да, я знаю. И тем не менее, видите ли, мне всегда казалось, что Най несколько непредсказуем. Что в некотором роде, так сказать, его суждения здравыми не назовешь.
Человек по фамилии Хоршем возразил:
— Против него ничего нет. Насколько нам известно, совсем ничего.
— Да нет, я и не хочу сказать, что что-то есть, я совсем не это имел в виду, — заторопился Четвинд. — Просто… как бы это выразиться… Он не всегда серьезно относится к жизни.
У мистера Хоршема были усы; он считал полезным иметь усы. Они помогали скрыть улыбку, когда не удавалось ее сдержать.
— Он не глупец, — сказал Манроу. — Знаете ли, мозги у него на месте. Вы не думаете, что… то есть вам не кажется, что за всем этим кроется что-то подозрительное?