«Стэффорду Наю BXY 42698 согласна сибил подружку невесты предлагаю тетушку матильду посаженной матерью тчк также согласна свадьбу но неофициально тчк англиканская церковь подойдет также медовый месяц тчк настаиваю присутствии панды тчк бесполезно сообщать где я поскольку не буду здесь когда ты это прочтешь тчк мэри энн».
— Я нормально выгляжу? — нервно спросил Стэффорд Най, пытаясь рассмотреть свою спину в зеркале.
Он примерял свадебный костюм.
— Не хуже любого жениха, — ответила леди Матильда. — Они всегда нервничают, не то что невесты, которые пищат от радости.
— А вдруг она не приедет?
— Приедет, не волнуйся.
— Я как-то странно себя чувствую.
— Это из-за второй порции паштета. Просто ты нервничаешь, как всякий жених. Не суетись так, Стэффи. К ночи ты будешь в порядке, я имею в виду, к тому времени, когда придешь в церковь.
— Это напоминает мне…
— Ты не забыл купить кольцо?
— Нет, нет, я просто забыл тебе сказать, что у меня есть для тебя подарок, тетя Матильда.
— Как это мило, мой мальчик.
— Ты сказала, что твой органист уволился…
— Да, слава тебе господи.
— Я добыл тебе другого органиста.
— Право же, Стэффи, что за странная идея! Где ты его взял?
— В Баварии. Он поет как ангел.
— Нам не нужно, чтобы он пел. Ему придется играть на органе.
— Он и это умеет. Он очень талантливый музыкант.
— Почему он хочет переехать из Баварии в Англию?
— Его мать умерла.
— О боже, прямо как у нашего органиста. Видимо, матери органистов — очень болезненные создания. Ему потребуется материнская забота? Я не очень-то это умею.
— Я бы сказал, ему понадобится бабушкина или прабабушкина забота.
Дверь внезапно растворилась, и в комнату, словно актриса на сцену, влетела ангелоподобная девчушка в бледно-розовой пижаме, усыпанной розовыми бутончиками, и воскликнула сладким голосом, словно ожидая восторженного приема у публики:
— Вот и я!
— Сибил, почему ты до сих пор не в постели?
— В детской мне не нравится.
— Это означает, что ты была непослушной девочкой и няня тобой недовольна. Что же ты натворила?
Сибил подняла глаза к потолку и захихикала.
— Это была гусеница, такая пушистая. Я ее посадила на няню, и гусеница заползла туда. — Она ткнула пальцем себе в грудь.
— Фу, неудивительно, что няня рассердилась, — сказала леди Матильда.
Тут вошла няня и сообщила, что мисс Сибил перевозбудилась, не хочет читать молитвы и ни за что не желает ложиться спать.
Сибил подкралась к леди Матильде:
— Я хочу прочесть мои молитвы у тебя, Тильда!
— Очень хорошо, но потом сразу в постель.
— Да, Тильда.
Сибил опустилась на коленки, сложила ладошки вместе и стала издавать разные странные звуки, которые, видимо, считала необходимой подготовкой для обращения к Богу. Она вздохнула, простонала, помычала, простуженно шмыгнула носом и начала: