— Видимо, он что-то прознал о ее делах.
— Скорее, он заподозрил неверность, — поправил Хоршем, — а вместо этого обнаружил осиное гнездо шпионажа и конспирации, и всем этим управляла его жена. Он не знал, как с этим быть. Славный парень, но соображал медленно, а она действовала быстро.
Удивительно, какую скорбь она разыграла на мемориальной службе.
— Мемориал… — произнес профессор Шорхэм.
Все удивленно повернулись в его сторону.
— Труднопроизносимое слово — «мемориал», но оно как раз к месту. Лиза, мы с тобой принимаемся за работу.
— Но, Роберт…
— Я снова жив. Спроси доктора, нужен ли мне покой.
Лиза вопросительно взглянула на Маккаллока.
— Покой сократит вам жизнь и вернет апатию.
— Вот так. Таковы нынешние медики: заставляют каждого, будь он хоть на пороге смерти, работать и работать.
Доктор Маккаллок засмеялся и встал.
— Вы недалеки от истины. Я вам пришлю таблетки.
— Я не буду их принимать.
— Будете.
У двери доктор обернулся:
— Просто хотел спросить: как вам удалось так быстро вызвать полицию?
— У майора Эндрюса они были наготове. Прибыли минута в минуту. Мы знали, что эта женщина где-то поблизости, но понятия не имели, что она уже в доме.
— Ну ладно, я пойду. Это правда, все, что вы мне говорили? Мне кажется, что я заснул на середине боевика и вот-вот проснусь: шпионы, убийства, предатели, ученые…
Он вышел. Все молчали. Профессор Шорхэм тихо промолвил:
— Вернемся к работе…
Лиза сказала, как говорят все женщины на свете:
— Роберт, ты должен быть осторожен!
— Нет, не осторожен. Может быть, времени осталось совсем немного. — Он вновь произнес:
— Мемориал…
— Что ты имеешь в виду? Ты уже это говорил.
— Мемориал? Да. Эдварду. Его мемориал! Мне всегда казалось, что у него лицо мученика. — Казалось, Шорхэм погрузился в раздумья. — Я хотел бы связаться с Готлибом. Интересно, жив ли он? С ним приятно работать, с ним и с тобой, Лиза. Забери все бумаги из банка.
— Профессор Готлиб жив, он в фонде Бейкера, в Техасе, — сообщил мистер Робинсон.
Чем ты собираешься заняться? — спросила Лиза.
— Конечно, «Бенво»! Мемориал Эдварду Олтемаунту. Он погиб за него, не так ли? Никто не должен погибать напрасно.