— Интересно, кто это? — заметила Фенела и взглянула на Нэни.
— Я открою, дорогая, — откликнулась Нэни, привстав со стула.
Вот тут-то Фенела и услыхала голос Саймона, выкрикивающий ее имя так, что дрожали стекла в коридоре, а эхо готово было вот-вот взорвать низкий потолок столовой.
— Фенела! Фенела!! Да где же ты?!!
Все в маленьком холле, от пола до потолка с переплетом дубовых балок, казалось карликовым по сравнению с Саймоном Прентисом.
В голубом мундире военно-воздушных сил он выглядел настоящим великаном, а яркие краски лица еще больше разгорелись от возбуждения, так что вся его фигура выступала с чисто плакатной живостью на фоне скромной домашней обстановки.
Фенела поспешно бросилась целовать отца, но, заметив, что он не один, с упавшим сердцем приняла у Саймона вещи его спутницы.
«Ничего особенного! — подумала про себя девушка, оглядывая незнакомку. — Немного постарше, чем обычно».
— Как поживаешь, моя милая? — осведомился Саймон.
Свой приветственный поцелуй дочери он сопроводил смачным шлепком чуть пониже спины, после чего стащил со своей головы фуражку и снял тяжелый китель. Бросив все на первый же попавшийся стул, громогласно вопросил:
— Ну, а как насчет ленча?!
— Но папа! — в отчаянии всплеснула руками Фенела. — Ты же никогда не предупреждаешь заранее о своем приезде!
— Не предупреждаю заранее! Как это — «не предупреждаю»?! — возразил Саймон. — Я же телеграмму послал… Во всяком случае, оставил на этот счет указания секретарше. Неужели она забыла?!
— Папа, ты как ей эти указания оставил, а? — поинтересовалась Фенела. — Может, просто подумывал это сделать…
Саймон взъерошил пальцами свои волосы.
— Черт возьми, а ведь верно! Это я забыл…
— Ты безнадежен, — заключила Фенела с видом человека, который вовсе не обвиняет, а скорее просто констатирует общеизвестный факт, и повернулась к женщине.
— Боюсь, мы не очень-то любезно вас встретили.
— Илейн, это моя дочка, Фенела, — без особых церемоний представил Саймон.
Фенела, пожимая мягкую, слегка безвольную ладонь гостьи, подумала: «Она мне совсем не нравится — интересно, с чего бы это?»
Кем бы ни была Илейн, одно бросалось в глаза сразу же — ее внешняя привлекательность. Цвет густых рыжих волос, стриженных «под пажа», резко выделялся на фоне изящного черного бархатного беретика.
Худая по нынешней моде, она еще больше подчеркивала стройную фигуру при помощи туго обтягивающих жакета и юбки. Помимо этого, лицо ее, как не преминула заметить Фенела, относилось к тому типу лиц, какими обычно восхищается большинство художников — ярко выраженные черты, выразительные глаза, слегка припухлый рот.