— Да откуда ты знаешь! — обиделась My. — Я же еще вообще в жизни ни одной профессии не успела попробовать…
— А ведь девочка права, — вмешался Николас. — Старайся, лови свой шанс и все получится, My.
— Ах, Ники, спасибо на добром слове, ты просто чудо!
И она сжала в объятиях своего новоявленного брата. Гнев Фенелы нарастал.
— My, отправляйся наверх и позови сюда детей. Попроси, чтобы Нэни проводила их вниз.
My нехотя повиновалась.
— Ага, ты просто хочешь от меня избавиться?
— Будь добра, делай, что сказано, — приказала Фенела.
Когда за My с грохотом захлопнулась дверь, девушка обратилась к Николасу.
— По-моему, потакать любому детскому вздору — это значит развращать ребенка, — заявила она. — Или ты таким способом стремишься завоевать дешевую популярность?
Фенела говорила колко, с горечью. Николас медленно поднялся на ноги.
— В чем дело, Фенела?
— Ни в чем, — отрезала та, однако сама дорого бы дала за то, чтобы понять: в чем же, собственно, дело?
Просто войдя в комнату и видя My, сидящую бок о бок с Николасом, Фенела почувствовала, что ее охватывает приступ горького одиночества.
Казалось, этим двоим так хорошо, так уютно друг с другом, что им больше никто не нужен и Фенела здесь лишняя, посторонняя, чуждая их интересам и обречена одна влачить бремя своих несчастий и рухнувших надежд.
И вот, стыдясь себя самой, стыдясь собственных вышедших из-под контроля эмоций, девушка поспешно бросилась к выходу.
— Вернись, Фенела, — окликнул Николас, однако она просто-напросто сбежала, зная, что муж не в состоянии догнать ее.
Эта короткая сценка долго не давала Фенеле покоя, вновь и вновь всплывая в памяти. Работая, девушка воссоздавала в уме жест за жестом, подробность за подробностью. Вслед за этим эпизодом следовали другие, тревожа и смущая ее.
«Ну почему я так страшно жестока, так ужасно несправедлива?» — спрашивала она себя и не находила удовлетворительного ответа.
Угроза общественного скандала, страх за семью — все эти уважительные причины больше не существовали; какое-то странное, глубинное течение чувств увлекало ее, скрываясь за внешним беспокойством о судьбе Илейн и повседневными проблемами, и сложностями жизни в Уетерби-Корт.
С одной стороны, Рекс, с другой — Николас… Вот две стороны, враждующие в ее сознании помимо ее воли, разрывающие ее на части. Порой Фенеле чудилось, что они оба действуют независимо от нее, вопреки ее желанию найти убежище и покой хоть где-нибудь.
Однажды вечером Фенела стояла одна в своей просторной спальне. К этому моменту она успела уже проработать в мастерских примерно с неделю, и теперь впервые серьезно задалась вопросом, насколько нынешняя жизнь удовлетворяет ее.