— Господи, какая же я глупая!
В ответ он крепче сжал ее в своих объятиях.
— Я хочу, чтобы ты поняла — это нечто совсем другое. Фенела: я люблю тебя по-настоящему!
Они на секунду прижались друг к другу, и затем в молчании начали спускаться по широкой лестнице.
Рекс собрал все нужные вещи и погрузил в машину. Войдя в сумрак холла с полузадернутыми шторами, он обернулся к девушке.
— Поцелуй меня еще раз, прежде чем мы покинем наш будущий дом, — потребовал он.
Голос его гулким эхом разнесся вдоль высоких стен, и внезапная дрожь пробежала по телу Фенелы — страх перед царившей вокруг полутьмой и неожиданным смутным ощущением собственного ничтожества. Она поцеловала Рэнсома, но губы ее оставались холодны.
— Ты устала, — заметил он. — Пойдем, вернемся домой как можно быстрее — к чаю ты не опоздаешь.
Фенела ничего не ответила. Восторженная радость первого поцелуя покинула ее. Тогда они словно перенеслись в волшебный мир, а теперь должны были возвращаться в привычную повседневность.
Рекс оставил ключи сторожу, который одновременно выполнял обязанности домоправителя, и повел машину по направлению к дому Фенелы. В пути оба хранили молчание, только однажды Рекс на миг склонился вбок и накрыл ладонью руку девушки.
— Ты счастлива? — спросил он и довольствовался ее улыбкой и мягким ответным пожатием.
Когда они приблизились к деревне. Рекс свернул в безлюдный проселок, скрытый за шеренгой деревьев, остановил машину и, повернувшись на сиденье, протянул руки к Фенеле.
— Я хочу тебя поцеловать, — сказал он. Рекс властным движением привлек ее к себе и принялся целовать со страстью, в которой теперь уже было больше требовательности, чем мольбы о покорности.
— Я люблю тебя, Фенела — и ты моя! — воскликнул он и снова повторил: — Ты моя, — как будто бросал вызов самим небесам на тот случай, если им вздумается отнять ее у него.
Фенела попыталась мягко высвободиться из объятий и пальцами коснулась его щеки.
— Пожалуйста, Рекс, выслушай меня — всего одну минуту.
Но он вовсе не собирался выпускать ее из рук и держал ее крепко и уверенно, настолько приблизив свои губы к ее губам, что говорить девушке было трудновато.
— Ну, в чем же дело?
— Давай сохраним все пока в тайне, а? — взмолилась она. — Пусть никто не знает, никто, ладно?
— Но я хочу объявить тебя своей невестой — чтобы, не дай Бог, не потерять тебя.
— Ты меня не потеряешь, — успокоила его Фенела, — но мне невыносима мысль, что кто-нибудь узнает, по крайней мере пока…
Оба знали, о чем она предпочла умолчать: «пока Илейн в доме».
— Но я хотел бы поставить в известность твоего отца, — в замешательстве произнес Рэнсом; но когда при этих словах Фенела невольно издала сдавленный возглас, он сдался.