— Моя мать всегда завтракает в постели, — ответил Ник. — Кроме того, мне бы не хотелось, чтобы ты видела меня с самого утра. По-моему, за завтраком я обычно бываю не в лучшем виде.
Фенела заметила, что он говорит как-то рассеянно, словно желая дать им обоим время освоиться друг с другом и немного расслабиться. Ее охватило чувство глубокой благодарности за такую деликатность, а все прежние неприятные ощущения как-то отступили на второй план.
— Я уже встаю, — сказала она. — Ник, ты отвезешь меня домой?
— Я только что разговаривал с твоим братом, — ответил Николас. — Потому и пришел. Он должен успеть на двенадцатичасовой поезд и очень хочет повидаться с тобой до отъезда.
— Давай проводим его, — предложила Фенела, — а потом привезем сюда My с малышами. Конечно, если твоя мать уже успела приготовить для них комнаты.
— Все готово, не волнуйся. Я пойду, подгоню машину, так что ты не очень задерживайся.
— Я мигом оденусь.
Ник повернулся к выходу, потом, после минутного колебания, вновь взглянул на Фенелу.
— Ты не ответила на мой первый вопрос.
— Какой?
— Как тебе сегодня спалось?
— А на него отвечать обязательно.
— Почему бы нет?
— Ну, мне не хотелось бы показаться неблагодарной в ответ на всю твою заботу, однако, если честно, то спала я ужасно.
— Я так и думал. Мне самому долго не удавалось заснуть. Хотел уже пойти к тебе, поговорить, но потом решил, что ты не так поймешь и испугаешься.
Фенела почувствовала, что краснеет.
— Знаешь, хорошо, что ты не пришел, вчера у меня было просто отвратительное настроение.
— Да, мы все порой бываем не в духе. В следующий раз, если тебе будет плохо, не забывай, что я в соседней комнате и готов прийти по первому зову.
— Хорошо.
Фенела произнесла последнее слово почти беззвучно, но Николас расслышал его. Улыбнулся на прощание, и дверь за ним закрылась.
Фенела вскочила с кровати и бросилась к туалетному столику. Ноги ее тонули в толстом, пушистом ковре.
— Боже, как я выгляжу! — ужаснулась она своему отражению в зеркале.
Какая досада, что Николас застал ее в таком виде!.. Не успела Фенела расстроиться, как тут же с изумлением спросила себя: а с чего это вдруг она расстраивается?
— Нет уж, пусть лучше он привыкает видеть меня такой, какая я есть, — сердито решила она.
А когда Фенела плескалась в большой, роскошной ванне, смежной с ее спальней, новая мысль неожиданно поразила ее: «Господи, сколько девушек буквально умирали бы сейчас от зависти ко мне!»
Большинство женщин, не имея ни гроша за душой, но зато в избытке обладая репутацией дочери из далеко не респектабельного семейства, если бы им довелось вдруг стать леди Коулби и владелицей Уетерби-Корт, сочли бы подобный поворот своей судьбы просто сказочным, почти как у Золушки.