Они ступили на платформу, почетный караул вытянулся по команде «смирно», оркестр грянул национальный гимн, и гвардейцы стояли на красной дорожке, пока музыка не отзвучала.
Из вокзальной толпы доносились приветственные возгласы, но Ксения понимала: все это специально приглашенные сановные гости. Ей представили нескольких важных государственных лиц. Затем они вместе двинулись сквозь караул к ожидающей их у вокзала карете.
Ксения и король должны были ехать вдвоем в открытом ландо, которое везли шесть лошадей серой масти. Три лошади из упряжки несли на себе форейторов в богатой золотой униформе. Вспомнив рассказы матери о том, как та вела себя дома в Словии, Ксения помахала рукой толпе и улыбнулась.
Ее мать однажды сказала:
— Твоя бабушка считала улыбку простонародной и недостойной аристократки, и мой отец тоже, но Доротина и я всегда улыбались и махали рукой собравшимся ради нас людям. Мы чувствовали, что, если нам в толпе не улыбаются, что-то идет не так.
— Уверена, тебя они любили, мама! — ответила ей тогда Ксения.
— Доротина и я думали так же, — ответила миссис Сандон, — но иногда я себя спрашивала: а не должны ли августейшие особы вроде нас давать простым людям нечто большее? Народ делает для нас так много, и мы, наверное, могли бы помочь им множеством разных способов. Улыбка — скудная награда за службу длиною в жизнь.
Мать говорила очень серьезно, но в тот момент Ксения не поняла до конца смысл ее слов и не стала над ним раздумывать.
Теперь она вспомнила эти слова и улыбнулась, и помахала рукой — так, как, по ее разумению, должны это делать принцессы. Ей показалось, толпе ее жест и улыбка пришлись по душе.
Король не стал утруждать себя какой-либо реакцией на происходящее. Он откинулся на спинку сиденья, и вся его поза свидетельствовала, что церемония ему наскучила.
Ксении трудно было оторвать глаза от толпы и смотреть на дома, мимо которых они проезжали, но она успела заметить, что деревья вдоль дороги стоят все в цвету.
— Как красиво! — не удержалась она от восторженного восклицания.
— Красиво? — переспросил король. — Как я должен вас понимать? Не ваши ли это слова, что страна моя так мала и так незначительна, что, будь у вас выбор, вы предпочли бы Францию или Англию?
Ксения ничего не ответила, но задумалась. Странно… Как Джоанна может быть столь высокомерной по отношению к стране, которой ей предстоит править?
Кортеж свернул с площади, полной людей, на другую дорогу.
Приветственный шум затих, движение лошадей убыстрилось.
Все еще взмахивая то вправо, то влево рукой и улыбаясь, Ксения не сразу заметила, что на них смотрят теперь угрюмые лица, а люди вокруг — молчат. Некоторые держат плакаты. Поначалу она не могла прочесть надписи. Затем самые крупные бросились ей в глаза: «Угнетенные и презренные!» И еще: «Требуем справедливости!»