Едва они вошли в зал, на нее напал такой ступор, что она была не в состоянии что-либо произнести. Больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю.
Да, но ведь все считают ее Джоанной — значит, видят не в первый раз! И что всегда говорила ей мать? Она говорила следующее:
— Застенчивость эгоистична. Она означает, что ты думаешь исключительно о себе. Думай о других людях — и об их проблемах, а не о своих собственных.
Ксения вняла этим давним и мудрым наставлениям, столь вовремя всплывшим в ее мозгу сейчас, — так что, когда прием закончился и гости зааплодировали, хотя это и был сдержанный и полный достоинства акт проявления вежливости, она почувствовала, что преуспела, что все же на высоте.
Далее последовало новое испытание. Покинув по окончании церемонии зал для приемов, она и король стали подниматься по ступенькам, как она догадалась, в их личные апартаменты. Ей приходилось постоянно держать в сознании и вести себя так, будто она не впервые в Лютении.
— Вот, взгляните! Эти комнаты обставлены и оформлены заново! — словно бы продолжая давний их спор, проговорил король, распахивая перед нею дверь одной из комнат. — Надеюсь, это вам придется по вкусу.
Однако тон короля выдавал его безоговорочную уверенность, что и новая обстановка опять не понравится его невесте! Но что? Что там было раньше? На всякий случай Ксения поднесла руку ко лбу, готовясь сыграть спасительную амнезию.
Но едва они ступили в гостиную, Ксения мгновенно определила ее французский дух — с приставными столиками в стиле Людовика XIV, с зеркалами… Забыв про амнезию, она осмотрелась — с восхищением, молча, благоговейно. Придерживаться определенных стилей стало немодно, но выбирать из прежнего значило иметь большой выбор: прежние века давали множество образцов, как сделать вид комнаты изысканным и уютным. Тут Ксения заметила вельвет, новую ткань для обивки мебели. Но общий стиль здесь был выдержан.
— Рококо! — тихо уронила она. — Причудливость линий, орнаментальные украшения, обилие мелких изящных деталей… — цитировала она строчки искусствоведческого талмуда из домашней библиотеки миссис Беркли.
А ее мать миссис Сандон прихватила с собой в изгнание каталог дорогих дворцовых вещей — на память. Но каталог пригодился в качестве отличного учебного подспорья, когда начала подрастать ее дочь. Среди многого прочего он содержал описание включенных в него образцов старинной мебели из словийского дворца. Мать не только описывала эту мебель Ксении, но и рассказывала о различных исторических эпохах, когда эта мебель была изготовлена, какая была в те времена мода на какие виды предметов комнатной обстановки и какие предпочитались сорта древесины, типы обивки, другая отделка.