С отцом тоже почти не удавалось поговорить, ведь после работы он еле доползал до постели. А мать, хоть и брала работу на дом, любила петь во время стирки, а не болтать. Она утверждала, будто пение придаёт ей сил. Лея особенно трогала одна простенькая песня, от звуков которой у него почему-то щипало в носу:
Принесу тебе охапку цветов,
А в букете спрячу сердце своё.
Я не стану говорить лишних слов,
Моё сердце за меня пропоёт…
В юности у неё был красивый голос, и она даже выступала на городских праздниках. Но потом единственное нарядное платье её обветшало, и приглашать бедную женщину перестали, чтобы не портила общую картину. Она никогда не жаловалась на судьбу, но Лею всегда казалось, что его мать ждала от жизни куда большего, чем получила. Впрочем, как и все люди, наделённые талантом.
- Я бы, не раздумывая, бросился спасать своих родителей, если б узнал, что им угрожает опасность! – с жаром заявил он Маше.
Но та лишь легкомысленно повертела хвостом:
- Посмотри на меня! И на себя заодно. Мы сто лет ползти будем до моего дома. А у этих парней мотоциклы – просто звери! Они домчатся за двадцать минут. Да и потом… Что они сделают моему отцу? У нас вокруг дома тако-ой забор!
- Как же тебя-то выкрали? – подала голос Ния.
Неожиданно Маша хихикнула:
- С вечеринки!
- Боже! Сколько тебе лет? Неужели в твоём возрасте девочки ходят на вечеринки?
- А что такого? Мне уже двенадцать!
- Твоё счастье, что всё кончилось именно так, - прошипела гадюка. – Могло быть и похуже…
Лей беспомощно взмолился:
- Погодите! А что такое «вечеринка»?
- Самое тупое времяпрепровождение, какое можно придумать, - огрызнулась Ния.
- Глупости! Это праздник, Лей. Ну, как бал, что ли. Только современный.
Он догадался:
- А! Там красиво танцуют?
- Вовсе нет.
Но Маша заспорила:
- А мне нравится! Надо же хоть иногда оторваться после учёбы!
- От чего оторваться? – не понял Лей.
- То есть расслабиться. Да ладно, ты не поймёшь! Ты такой же дремучий, как эта старая гадюка.
В резко распахнувшейся пасти угрожающе сверкнули два ядовитых зуба. В испуге шарахнувшись, Маша прижалась к Лею, и ему пришлось заслонить её собой.
- Ния, не надо! – крикнул он, собрав всю силу мысли.
Её ответ прозвучал с царственным достоинством:
- Никому не позволено разговаривать со мной в подобном тоне.
- Я знаю! Прости её, пожалуйста.
- Тем более маленьким, пустоголовым девчонкам.
- Ния, она больше не будет! – он повернулся к Маше. – Ты с ума сошла? Не смей злить Нию. Она спасла нас обоих, а ты…
Притихнув, Маша усмирила даже свои мысли, поэтому Лей ничего не мог разобрать. И решил: она увидела достаточно, чтобы впредь вести себя уважительно.