– Скажу, что он сегодня был у меня. Про Цюрих свой расспрашивал, не сболтнула ли я кому случайно? А я говорю, какой Цюрих? Ты же про Испанию талдычил! Теперь еще и Цюрих?! Надоел, мол, со своими фантазиями. Если так будет продолжаться, вообще никуда с тобой не поеду! Бери свою Маринку горбатую и катись! Наорала, как могла. Не знаешь, чего это он вдруг вспомнил?
– Можно догадаться. – Турецкий нахмурился, вспомнив Славкино: «Нам никакие Цюрихи не помогут» – и вот где отозвалось. Ох, неосторожно! – При случае, если снова возникнет вопрос, спроси его: а чего тебе там? Маслом намазано? Ну, в том смысле, что ничего ты не помнишь – голова болела. А Марина его горбатая?
– Да нет, просто сутулая, это я – от злости.
– Не пережимай больше. О чем еще спрашивал? Обо мне шла речь? Я уже говорил с ним, сказал, что пришел от тебя в восторг. Классная баба. И все. Он, по-моему, поверил. Я уж постарался. Учти, между тобой и мной не может быть никаких контактов. Я только узнал, что отец твой был следователем по тому делу, и – ничего не больше. Можешь быть спокойна. Но уехать надо.
– Да как я это сделаю?!
– Будет телеграмма. Может, уже сегодня. Возьми сумочку с самым необходимым в дороге. Зайди к Микитову и поплачься в жилетку, лобик подставь для поцелуя, сделай так, чтоб растаял от страсти. Однако немедленно утолять ее не позволяй ему…
– Ну, ты – артист!.. А если не отпустит? И компенсацию потребует? В смысле утоления?
– А ты спокойно пообещай. По возвращении. Он же не предпримет попытки овладеть желанной красавицей прямо в служебном кабинете? Или попытается?
Она посмотрела на него и покрутила пальцем у виска. Он усмехнулся.
– Значит, тем более абсолютный козел. Я бы непременно воспользовался такой роскошной удачей.
– Ну, ты – другое дело. – Людмила рассмеялась и открыла коленки, да так, что Турецкий только огорченно покрутил головой и сморщился, словно от нестерпимой боли. – А если уеду, что мне в Москве делать? И сколько времени? Тут же какая-никакая, а работа. У нас туго с этим.
– За это не беспокойся. Главное, чтоб ты тут «под раздачу» не попала. Ну, договорились?
– Ладно, попробую… – Она вздохнула. – А если не поверят, позвонят отцу? А там?..
– А там будут готовы ответить. Проконтролируем, только звонков не будет, слишком мелкое событие… Спросят, кто был, что ответишь? Не знаешь? Подсказываю. Это я был, заехал на прощание ручку поцеловать и спросить, что передать отцу. Потому что время поджимает, материалов собрано – по горло, картина полностью ясна, остались мелочи. Но это – уже в Москве будет решаться. А когда лечу, не сказал, наверное, завтра-послезавтра. Некогда будет прощаться.