Светлана развелась двенадцать лет назад, пробыв в браке меньше двух лет. Увидела случайно толстого неуклюжего своего муженька в машине, страстно лобызающего какую-то бабищу: абсолютно продажного вида, в рыжем парике. Их не настораживало даже то, что страсти они предавались прямо у подъезда Светкиного дома. Светлана-то думала, что она для мужа-рохли и неудачника подарок: симпатичная, молодая, да еще с денежной профессией. В школе Света преподавала всего год и поняла, что сойдет с ума от тупости и непослушания учеников, которые просто игнорировали училку, спокойно разгуливая по классу во время уроков математики. Ей хотелось стабильности и материальной независимости, и она пошла учиться на бухгалтера. Вот это была работа по ней! Кому-то скучная, а дисциплинированной, аккуратной Атразековой, любящей расчеты и формулы, в самый раз. Муж повстречался ей в банке, где Света тогда работала, – приходил брать кредит на машину. Кредит этот Света за муженька потом и выплатила. Вообще с мужчинами вечно приходилось тратиться. Не только материально. Она отдавала им привязанность, заботу, которую каждый раз принимала за любовь, а они платили ей неверностью и упреками: «скучная, холодная, расчетливая, одни цифры в голове». А это было ЛОЖЬЮ, против которой «холодная математичка» горячо восставала. Как правило, пламя выплескивалось единственной фразой обидчику. Что-то типа: «Живу, как могу». Ей говорили о воспитании чувств, о духовном развитии, о чтении Гессе и Пруста, которые становились для вымотанной восьмичасовым сидением за компьютером бухгалтерши безотказным снотворным. Почему-то Светке везло на болтливых и неустроенных гуманитариев: перспективных, но временно не работающих. От одного она сделала аборт и жалела об этом всю жизнь… Она была натурой ранимой, глубоко чувствующей, склонной к самокопанию. Но закрытой и сдержанной. Всегда. Или почти всегда.
Случай с неверным мужем стал первым и самым страшным выплеском энергии, таящейся в непрошибаемой женщине. Распахнув дверцу машины, где предавалась страсти нелепая парочка, Атразекова, шествующая до того к подъезду с продуктовыми сумками, выхватила из них пару орудий для нападения и швырнула в парик «рыжей старухи» коробочку сметаны, которая медленно потекла по растрепанным патлам, а по вытянувшейся физиономии мужа мстительница остервенело размазала гроздь перезрелых бананов. Спасибо, что не припечатала двухлитровой бутылкой газировки. После развода Светлана пошла к психологу на консультацию. И обаятельная мышка-докторишка, кругленькая блондиночка средних лет, поставила неутешительный диагноз: Светка относится к типу женщин-матерей, и ей всю жизнь тащить крест неустроенных, капризных мальчиков-мужей, которые считают большим подарком для «мамочки» одно свое присутствие. И Светка решила: «Дудки! Буду жить для себя! Захочу – рожу. Захочу – вообще уеду из страны. Захочу – роман закручу». Но Светка не родила, не уехала и не закрутила. Она пришла ко Христу: и весь «романический» морок как чистым ветром выдуло из нее. Заповеди и молитва стали главным, настоящим в ее жизни. А потом появился монастырь. С укладом, так созвучным Светланиной душе. Но сегодня, лежа в келье инокини, то молясь, то плача, Атразекова поняла, что ее душу переполняет пугающее, огромное чувство. На искушение оно почему-то не списывалось, как ни твердила себе о том трудница. Потому что было глубоким и спокойным. «Господь привел ЕГО в монастырь для МЕНЯ? И мне про монашество забыть? Боже, дай сил и трезвости понять… Дай…»