Стоящая справа от нее напарница пошла на выручку. Атака, мой присест и контратака в ответ. Она отступила, но я кинулся не на нее. Я кинулся в сторону, догонять ошеломленную черненькую.
Та встретила, оклемалась быстро и скорее удивилась, чем была обескуражена, но теперь с ней сражался не Хуан Шимановский, мальчик-латинос со странной фамилией, неумный и выпендрежный юноша, против нее стоял дракон, свирепый, злой, не чувствующий боли.
Она защищалась, действовала на немыслимой скорости. Удар в лицо – я пошатнулся. Сильный удар! Но дракона не остановит. Только смерть, полная физическая смерть – единственное оружие против него.
И снова она пропустила. Дракон издал утробный рев, кидаясь добивать поверженную жертву.
Но на его пути встала знакомая белая фигура, отбившая атаку.
Дракон почувствовал в этой каменно спокойной белой фигуре угрозу куда большую, чем от всех пятерых черных, вместе взятых. Черные выражали эмоции – злость, азарт и даже страх, белая же абсолютное равнодушие. Ей было плевать на свирепого-свирепого дракона, будто его не существовало. И это спровоцировало того на атаку, как быка провоцирует красная тряпка. Смять, сокрушить, уничтожить! Пока всемогущ, ни одна белая сволочь не может противостоять ему, непобедимому!
Норма нанесла всего несколько ударов. Но очень сильных. Последнее, что я помнил, впадая в беспамятство, – ее удовлетворенное лицо.
Затем мне было плохо, очень плохо. Так всегда после приступа, но этот приступ превзошел все остальные, вместе взятые. Тело дергалось в судорожных спазмах, изо рта текла противная слюна пополам с кровью от разбитой губы. Тело изнутри пронзали сотни тысяч игл, некие неведомые силы безбожно крутили его, будто выжимали белье, выполосканное в тазу. Это было очень больно!
Я орал во весь голос. Они навалились на меня, все пятеро, со всех сторон, фиксируя, прижимая к земле руки и ноги, не давая мне биться в припадке. В руках Нормы промелькнула белая металлическая сумочка с красным крестом, затем я почувствовал укол.
И провалился в благословенную тишину.
– …Более двухсот лет назад. Что-то они не учли, не доделали, вот и получилось то, что получилось. А мы этим пользуемся и ходим по проторенной ими дорожке, спотыкаемся об их камни. Это еще хорошая реакция, бывает гораздо хуже. Гиперактивность, вспыльчивость без тормозов, шиза… Много чего. Я в зондеркоманде кого только не повидала!
Затем послышались еще голоса, наперебой что-то спрашивающие, ответы на них и, как итог разговора, реплика:
– Евгеника до добра не доведет, девочки. Люди уже двести лет говорят об этом, но не слышат сами себя. Зато теперь мы можем вживую увидеть действие их экспериментов, через поколения, во всей красе. Такие дела, девчонки!