— Сколько членов насчитывает ваш приход?
— Более двухсот весьма преданных вере сердец вам может показаться, что это немного, и все же, осмелюсь заметить, цифра впечатляющая для городка с пятью тысячами жителей. Покажите мне еще хоть одну церковь в Таунсенде, собравшую пять процентов населения.
Корсен жестом предложил мне присесть на одно из виниловых сидений. Сам он уселся ко мне довольно близко.
— Могу я поинтересоваться, а к какой церкви относитесь вы? — спросил он.
— Ни к какой.
— Понимаю. А почему так?
— Наверное, потому что я неверующая.
Он кивнул и одарил меня неопределенной улыбкой, одновременно покровительственной и сочувственной.
— Для многих вера — самая трудная вещь на земле. Но ведь одновременно она и самый большой дар, какой только мы можем получить. К ней прилагаются Вечная Жизнь после смерти и прекрасное содружество душ, поддерживающих вас еще здесь, на Земле.
Я вытащила ручку и блокнот.
— Это намек, что мне пора прекратить говорить на эту тему? — спросил он.
— Я просто не хотела бы отнимать у вас время.
— Прекрасный ответ, — улыбнулся он, — хотя и не по существу. А в детстве — вас растили в вере, Нэнси?
— Мой папа не верил ни во что, а мама была членом унитарианской церкви — а эта вера для вас, насколько я понимаю, равносильна полному неверию.
— Что ж, унитарианцы не верят в доктрину Троицы и в грядущее Царство Небесное и даже в существование сверхъестественных чудес… Поэтому, положа руку на сердце, мне трудно понять, какое удовлетворение получают унитарианцы от своей религии.
— Это вера, основанная не на определенности, а на сомнении.
— Могут ли вера и сомнение идти рука об руку?
— Разве они не идут рука об руку всегда? Невозможно верить, не сомневаясь.
— В другое время я бы поспорил. Вера отрицает сомнения. Вера дает нам прочность, необходимую для противостояния жизненным испытаниям. Вера дает точные и определенные ответы на самые трудные вопросы, встающие перед нами. И не кажется ли вам, что это и есть огромное утешение?
— Если вам нужны определенные ответы, тогда конечно.
— Нам всем нужны определенные ответы, — сказал Корсен.
— Такова ваша точка зрения, а я думаю иначе.
— А вы, значит, способны жить в непрестанных сомнениях, какими бы болезненными они ни оказались?
— Может, еще более болезненно притворяться, что веришь, если на самом деле веры не имеешь.
Намек на улыбку появился на губах Ларри Корсена. Он наслаждался нашей беседой, тем более что для меня она была неприятна и он это видел.
— Вера есть у каждого из нас, Нэнси. И в каждом из нас живет сила, способная нас обновить. Нужно лишь предаться ей и принять тот Величайший Дар, который мы можем получить еще здесь, в этой жизни.