Старший инспектор полиции дал пресс-конференцию, в которой официально изложил факты по самоубийству Макинтайра. За заключенным не было установлено круглосуточного надзора с целью недопущения самоубийства, поскольку с момента ареста он своим поведением не давал оснований заподозрить, что собирается покончить с собой. Наоборот, он упрямо твердил о том, что ни в чем не виноват. «Тем не менее, разумеется, нами был соблюден установленный порядок и приняты все предусмотренные протоколом меры по обеспечению его безопасности. К сожалению, этого оказалось недостаточно, и я заявляю, что несу всю полноту ответственности за происшедшее».
Редко случается, чтобы представитель власти взял на себя ответственность за катастрофу (а самоубийство Джорджа Макинтайра было именно катастрофой, да-да). Все же я не могла уяснить, почему никто так и не разглядел того, что так ясно различила в его глазах я, мельком увидев его по телевизору: затравленность и страдание человека, загнанного в угол. Быть обвиненным в убийстве собственного дитяти, упаси господи… Они что, всерьез считали, что человек спокойно выдержит подобное? Да кто бы мог вынести этакую муку? И почему, черт бы их взял, они не додумались защитить его от самого себя? (Впрочем, это как раз понятно — кое-кто из них наверняка считал, что такой финал заслужен.)
Сама я была глубоко потрясена случившимся. В последние дни Джордж Макинтайр был для меня чрезвычайно важен, в каком-то смысле, он определял мое существование. Но теперь его нет, и сражаться больше не за кого…
Фу, что ты несешь, только послушай себя — вся из себя такая взволнованная, бедняжка этакая. Жалкая дура со своими безумными теориями. А ведь все улики — пусть даже их не назовешь неопровержимыми — указывают на него. Смирись, прими это — и прекрати мучить себя и других.
К подобным аргументам прибегла и офицер Шейла Риверс, прямолинейная, жесткая сотрудница полиции, заменившая сержанта Кларка, когда им пришлось сделать мне официальное предупреждение.
Когда сержант позвонил Джеральдине Вудс, он не только сообщил о самоубийстве Джорджа Макинтайра, но и предупредил, что в полиции, тем не менее, обо мне не забыли. Я обязана, добавил он, добровольно явиться в отделение в течение получаса, в противном случае мне грозит задержание.
Уже через десять минут я была в отделении. Дежурная у входа была, видимо, предупреждена. Она нажала кнопку, проговорила что-то в микрофон, потом обратилась ко мне:
— Минутку, офицер Риверс сейчас подойдет.
Офицер Шейла Риверс оказалась женщиной далеко за тридцать, высокой, угловатой, с коротко стриженными черными волосами и отрывистой речью, напоминающей пулеметную очередь. Элегантный черный брючный костюм, белая рубашка — ее можно было бы принять за бизнес-леди, если бы под облегающим жакетом не была так заметна кобура с револьвером.