— Вперед!
Ярл махнул рукой и, вскочив в седло — лошади были приобретены уже здесь, в Киеве, — направил коня вниз. За ним последовали остальные. Конхобар Ирландец и Снорри…
Снорри… Узнав Хельги во время столь неожиданной для обоих встречи у днепровских порогов, Снорри, не колеблясь, предложил ему свой меч. Скучное житье у печенегов надоело молодому викингу, хотя, конечно, спокойным его нельзя было назвать — постоянные набеги, стычки, охоты. Тем не менее, чем дальше, тем больше грустил Снорри, даже несмотря на дружбу с Радимиром, который, кажется, нашел в печенежских степях свое счастье — рыжеволосую красавицу Юкинджу, сестру князя Хуслая. Радимир-то счастье нашел, а вот Снорри…
Ну никак не походит степь на бескрайние дороги моря! А конь, даже самый лучший, никогда не заменит драккар. Ах, как несется корабль, перекатываясь с волны на волну, словно живой зверь пучины! Как летят прямо в лицо холодные брызги, а свежий морской ветер наполняет счастьем грудь! Разве может всё это сравниться со степью? Скучал Снорри у печенегов, скучал, несмотря на оказываемый ему почет, несмотря на пиры, войны и женщин. Потому и напрашивался в самые дальние набеги — аж до Днепра, где наконец-то встретил своего ярла. Вот уж, поистине, благословенье богов!
Снорри ехал последним, не торопясь, даже медленнее, чем остальные. Часто останавливался, нагибался, срывая цветы, поправлял подпругу. Но ни разу не оглянулся! Зато, достав широкий кинжал, частенько метал его в попадавшиеся на пути деревья. Затем с радостным хохотом скакал к дереву, вытаскивал застрявшее в коре острие, подбрасывал кинжал вверх, ловко ловил, всем своим видом показывая чисто детское удовольствие… и не забывал вглядеться в широкое лезвие, в котором, как на ладони, отражалось всё то, что было позади: холм, деревья, кустарники. Ага, вот у березы дернулась ветка! А ветра между тем нет. Вот еще — чуть-чуть отклонились в сторону веточки бузины, словно бы кто-то их осторожно отвел рукою. Снорри примечал всё… О чем и доложил ярлу, нагнав его у мостика через Глубочицу, за которой, собственно, и начинался город.
Выслушав его, Хельги удовлетворенно кивнул, — значит, они с Ирландцем не ошиблись насчет артельщиков. Никакие это не артельщики, а шайка нидингов! Что ж, тем хуже для них.
Переговорив, друзья разделились: Ирландец и Снорри свернули направо, к частоколу, окружавшему Копырев конец, а Хельги, проводив их взглядом, неспешно поехал налево, к Подолу. Зеленые ветки берез взъерошили его волосы, ярл покачал головой, вытащил запутавшиеся в волосах листья. По правую руку виднелся дикий, поросший густым малинником холм, на вершине которого, среди высоких дубов, виднелись идолы местных Полянских богов, за холмом слышался отдаленный городской шум — стук молота по наковальне, мычанье скота, девичьи песни. Хельги обернулся. Если и нужно место для засады, то вот оно — лучше не сыщешь! И кажется, под чьей-то осторожной поступью тихонько треснула ветка.