— А надо было, — хохотнул Ирландец. — Ну что, в путь?
— Стойте! — замахал руками Никифор. — Нельзя оставлять его так, на потеху диким зверям. Думаю, стоит всё-таки вырыть могилу несчастному. Это не займет много времени.
— Ты прав, Никифор, — отозвался Хельги. — Негоже не предать мертвых земле или огню. Ну, огонь мы жечь не будем, а могилу выроем.
Сняв дерн мечами, они принялись рыть землю. Копалось легко — почва была сырой, правда, из-за этого уделались в грязи, как чушки, зато могила была готова быстро. В нее и опустили несчастного, набросав над погребением небольшой холмик.
— Мы не знаем, кто ты и в каких богов верил, — встав над могилой, произнес Никифор. — Скорее всего, в Велеса, Ярилу, Перуна. Но пусть душе твоей будет легко в лучшем мире, пусть она знает — тело твое погребено, а мать сырая земля да будет тебе пухом.
Украдкой — а вдруг убитый тайный христианин? — перекрестив холмик, Никифор сложил руки пред собой, постоял так немного, шепча губами молитву. Затем поднял глаза:
— Теперь — можно ехать.
И они поскакали дальше, мимо темных суровых елей и высоких сосен. Вороны каркали им вослед, а давно исчезнувшее из виду солнце окрашивало вершины деревьев кровавым цветом смерти.
— Скоро стемнеет, — нагнал проводника ярл. — Доедем ли до урочища?
— Да вот же оно! — показал куда-то вперед Порубор. — А вон там — капище! Видите частокол? А вон, левее, — Перунов дуб.
Хельги, спрыгнув с коня, предостерегающе поднял руку — не следовало с разгона врываться в столь дикое место, тем более принадлежащее громовержцу Перуну.
Осторожно обходя поваленные давнишней бурей деревья, ярл и его люди проникли за частокол к дубу. Порубор вскрикнул, увидев на темных ветвях дерева обезглавленные тела двух молодых женщин.
— Похоже, здесь не так давно приносили жертвы, — тихо произнес ярл. — Что ж, обычное дело в Перунов день.
— Не совсем обычное, ярл, — возразил Конхобар Ирландец. Он тронул пальцами ветку. — Взгляни, это пыльца омелы, священного растения друидов. Да и дуб — не только дерево Перуна. Это еще и дерево Крома, кровавого кельтского бога. А жертвы… Надо точно узнать, как они были убиты.
— Снорри, сможешь сбить стрелой трупы?
— С одного раза. Вернее — с двух, трупов же два.
Вытащив лук, он прицелился. Вокруг уже было темно, но темные ветви дуба и их страшная ноша отчетливо чернели на темно-синем фоне неба. Просвистела стрела — и мертвые обезглавленные тела упали на землю.
Ирландец бросился к ним, словно собака на дичь.
— Убиты уколом железного прута в сердце! — Он поднял на ярла побледневшее лицо. — Это — Он.