— Тебе моча полезна, — тихо хохотнул ярл. — Быстрей рана на затылке затянется.
— Да уж… — Снорри скривился, осмотрелся: — Похоже, девки и без нас убежали. Справились.
— Да, коли б ты не совал башку куда ни попадя…
— Ла-адно. — Снорри махнул рукой. — Ну что, будем выбираться отсюда?
Хельги кивнул. А что еще делать-то?
Выглянув из амбара, они в один миг шмыгнули к частоколу, а дальше было проще — по стеночке, по стеночке, до самых ворот, кстати — распахнутых. Уж что-что, а незаметно передвигаться викинги умели. Были бы собаки — было б трудней, ну а так — детские игрища. Оказавшись у мостика, Хельги и Снорри нырнули в овраг и, пройдя орешником, скрылись в лесу.
— Облава затевается, — обернувшись, шепнул ярл. — Беги, предупреди Никифора, а я — к Ирландцу. Встречаемся за рекой, напротив капища.
Снорри молча кивнул. Друзья разделились — каждый пошел своей дорогой: Снорри — к реке, Хельги — к болоту. Вокруг по-прежнему было темно, лишь тускло светил месяц да далеко на востоке алел зарею фиолетовый край неба.
Укрывшись на небольшом островке средь болота, Ирландец и Порубор ждали. Сказать, что воинское игрище развертывалось перед ними как на ладони, значило бы погрешить против истины. Основная масса участников находилась чуть дальше, на поляне, ярко освещенной чадящими факелами, а болото примыкало к поляне лишь краем, причем — самым дальним от острова. Туда, на поляну, Ирландец с Порубором и не собирались проникать — уж слишком там было людно. А вот здесь, на болотце, совсем другое дело. Ну не может такого быть, чтобы хоть кто-нибудь из убегающих отроков не захотел укрыться в болотных топях, куда не пройдут никакие собаки. Так вот и сидели на острове Ирландец с Порубором, вернее, лежали, подложив под животы траву. Удобно, только вот комары…
Комаров было множество. Они зудели, впивались в обнаженное тело так, что сидеть неподвижно не было никакой возможности. Вятша осторожно повел плечами, затем, не выдержав, бесшумно побежал к болоту, остановился, пополз на брюхе по зыбким кочкам. Зачерпнув бурой грязи, размазал по спине и плечам, затих, чувствуя, как стягивает кожу застывающая грязевая корка. Отрок улыбнулся. Комаров обманул — теперь обмануть бы преследователей, а те вовсе не были дураками, вон, и собак с собой взяли. А у него, у Вятши, как и у остальных беглецов, — нет ничего, одни голые руки. Правда, и руками убивать учили, так ведь нельзя убивать — игра, только калечить можно. Вот разве что насчет собак Вятша для себя решил — убить тут же, как кинется на него какая псина. Руку — поглубже в пасть, это не беда, что зубы вопьются в кожу, главное — вырвать кадык, и чем быстрее, тем лучше.