Отвернувшись, Матиас вполголоса выругался — громче побоялся, вдруг побьют, как уже не раз бывало. Наклонился за портфелем — оба-на! Обнаружилась вдруг замаскированная кленовыми листьями веревочка. Обычная пластиковая бечевка, которой кое-где в магазинах перевязывают по старой моде покупки. Одним концом бечевка захватывала выступавший над землей корень, другим — низкий парапет ограждения, аккуратно выкрашенный в веселенький голубовато-зеленый цвет. Так, значит… Матиас Шенн вовсе не был глуп. Вот, значит, как… Ах вы ж, сволочи! Матиас затравленно оглянулся — одноклассников уже поблизости не было, лишь вдалеке маячили за кленами выцветшие джинсы Ханса да красная куртка Лиззи.
— Сволочи. — Уже не стыдясь, Матиас обиженно зашмыгал носом. По бледным щекам его катились холодные слезы. Взяв в руки портфель, попытался очистить его листьями — ничего не вышло, еще больше измазал. Плюнув, он так и поплелся домой, мокрый, грязный, заплаканный. Душа его горела жаждой мщения.
Но и дома Матиас не обрел желанного покоя. Не помогли ни наезд на служанку — «Ма, чего так пыли много? Она работает или что?», ни клацанье ножницами по журналу. Плохо получалось, неаккуратно, перёд глазами так и стояли образы смеющихся одноклассников. Толстяк Ральф, Йорген-Оглобля, Ханс. И Лиззи Морз с Анне-Лийсой. Всем им надо было отомстить. Вот только как? Подговорить более старших ребят, в конце концов, заплатить им деньги, чтобы они… Да не знал Матиас никаких «более старших ребят», не было у него таких знакомств, вообще никаких не было, слишком уж был замкнут. Да и эти самые «старшие» вдруг да обманут? Возьмут деньги и ничего не сделают. А если и сделают, скажем, изобьют Йоргена или Ральфа, то не отомстят ли в свою очередь, те двое ему, Матиасу Шенну. Уж вычислят кто заказал драку, не дураки ведь. У Лиззи тоже, между прочим, старший братец имеется, накачанный такой балбес, поджидал пару раз Лиззи у школы. Может, правда, это и не братец вовсе, ну да тогда еще хуже. Нет уж, этим следует вредить с осторожностью, наверняка. А вот двумя другими — Хансом и Анне-Лийсой — можно будет заняться и так. Матиас положил перед собой вырезанные из общей фотографии лица. Ханс. Ханс Йохансен — судя по фамилии, швед, наполовину или полностью. Худой, светлорусый, нос уточкой. Физически не очень-то развит — ни мускулов, ни роста, ни веса. Обычный пацан, да и в классе он был самым младшим. Слабак. Даже Матиас, пожалуй, посильнее будет. Тем более сирота, родители погибли, живет с бабкой. Так, теперь Анне-Лийса. Смуглая, темноглазая, с длинными черными ресницами. Может, и есть чуть-чуть африканской крови? Губы вроде не тонкие, может, и есть. Красивая девка, вот только зря волосы высветлила. Они у нее теперь не то рыжие, не то желтые, медные какие-то. Тоже, кажется, из неполной семьи. Братьев точно нет, как и ухажеров — никто пока у школы не терся, дожидаясь. Впрочем, это еще ничего не значит. Вот с них и начать месть! С Ханса и с Анне-Лийсы. Эх, что бы сделать-то? Наябедничать директору? Мало. Тут что-то другое нужно, что-то особенное, чтобы не раз потом вспомнили свой противный дурацкий хохот.