Моя речь постепенно затухает и сходит на нет. С мыслью о том, что утро можно смело выбрасывать на помойку, обрушиваюсь в кресло.
— Да ты у нас ярко выраженный претендент на «Прозак», — подытоживает Франклин. — Ведь они просто делают свою работу так, как считают нужным, Шарлотта. Ты здесь ни при чем, понимаешь? — Он достает салфетку из пачки, лежащей в ящике стола, и протирает невидимую царапинку с кожаной туфли. — К тому же признай. Ты как будто… — он поднимает на меня взгляд, — жить не можешь без одобрения. Понимаешь? Иногда…
— Я не завишу от одобрения, — перебиваю я Франклина, отклоняя его гипотезу. — Я завишу от успеха. Ты ведь знаешь, как здесь все устроено. Если тебе не говорят «да», то говорят «нет». А «нет» — это плохо. Оно быстро превращается в «нет работы».
И вот уже сегодня, вспоминаю я в миллионный раз, меня не пустили в кадр. Дважды. Быть может, я что-то вроде бомбы замедленного действия. Запрограммированная на самоуничтожение. Этакий Чеширский кот[10] двадцать первого века. И вскоре ничего от меня не останется, кроме улыбки — на видеопленке.
Франклин указывает на фотографии с церемоний награждения, которые я развесила на стене.
— Двадцать премий «Эмми». У тебя двадцать «Эмми», — говорит он. — Ты на вершине успеха. Да ты золотая жила для «Третьего канала».
— В прошлом году я не победила, — напоминаю ему. Пробегаю взглядом по фотографиям.
На каждой из них я, расплываясь в улыбке, стою в обнимку с кем-нибудь из предшественников Франклина, и все мы сжимаем в руках золотые статуэтки. Натыкаюсь и на физиономию Милашки Джеймса. Когда-нибудь закину снимок в «Фотошоп» и вырежу этого типа из кадра — так же, как поступила с ним в реальной жизни. — И взгляни правде в глаза, Франклин. Мой срок годности истекает. Раз их целевая аудитория — зрители от восемнадцати до сорока девяти лет, зачем им в эфире ведущий старше этого возраста? Сложи два и два, — произношу я мрачно. — Это просто вопрос времени, и скоро они распрощаются со мной.
— Ну я же говорю. «Прозак», детка. Это утро еще принесет тебе что-то хорошее, просто ты еще не знаешь что, — философствует Франклин. Вечно он твердит одно и то же. — К тому же у меня, похоже, наклевывается один сюжетик.
Франклин на секунду умолкает, проверяя, внимательно ли я слушаю. Обращаюсь в слух. Если у него действительно есть зацепка, то хорошая история кроет мою мрачную.
— «Азтратех», — продолжает он. — Фармацевтическая компания. Небывалый взлет на рынке лекарств. Кстати, я обнаружил целые пачки рассылок деловых ресурсов, предупреждающих фармацевтические компании о недавних покушениях на их финансовые отчеты, — о сотрудниках-доносчиках.