— Тут другое, — молвил Нильс.
— Что же другое?
— Войной пахнет, вот что, — вставил Эркко, дернувшись вперед. — Или ты не знаешь, что́ творится, Рагнар? В газетах давно пишут…
— Мало ли что пишут в газетах, ребята, — ответил я. — Про Олле писали, — в каком это году было, не помнишь, Микель? — будто он вытащил из лосося жемчужину. А он пуговицу нашел. Вот такую, — я обхватил пальцем медную пуговицу с якорем на своей куртке и показал им. — Вот чего сто́ят ваши газеты.
— Кто-кто, а Генри не стал бы горевать, начнись опять война, — сказал Нильс и выколотил трубку. — Напротив.
Нет, глупости! Я и слова не хочу слышать, — война. Разве второй Гитлер где-нибудь объявился? Три года прошло, как отвоевали, и что же — опять? Кто же, спрашивается, полезет воевать? Хоть я и не читаю газет, хоть память у меня и не приспособлена для политики, — политика вытряхивается из головы, как мелкая плотва сквозь сеть, — а всё-таки скажу, что неоткуда быть войне, и никто меня не переубедит. Я начал обдумывать, как бы похлеще ответить Нильсу, но в это время, слышу, Христина подъехала к моему Эрику:
— Я вас не видела.
— Мы не ходили сюда. А я вас тоже нигде не видел.
— Я нигде не бываю.
— Почему же вы нигде не бываете?
— Я всё на кухне. Меня тетя дома держала.
— А ну вас, — вмешался я. — Хватит жужжать над ухом. Справляй свое дело, девочка.
Так я и не ответил Нильсу.
Эркко, волнуемый какими-то своими мыслями, говорил, щелкая кривым ногтем по кружке:
— Богач та́к рассуждает: коли у тебя нет денег, значит, проживешь недолго. А коли недолго проживешь, то зачем тебе и деньги.
— Да ну вас к черту, ребята, — взмолился я. — Глядеть на вас тошно. Моряки мы или нет? Пей, Эркко, пей, шкипер, — я два раза поднял свою кружку. — И вы тоже, Микель, Юхан, поживей. Как говаривали прежде, — твое здоровье, мое здоровье, здоровье всех красивых девушек! Опорожним посуду и сыграем. Нас шестеро как раз. Ну, ребята! Ей-богу, не может же быть всё время плохо. Будет же, дьявол побери, когда-нибудь хорошо, а?
— Он прав, мальчики, — поддержал Летучий шкипер. — Давайте сыграем.
— Я капитан на этой стороне, — объявил я, вынув из кармана двадцать эре.
— У нас главным будет Нильс, — сказали братья Микель и Юхан и пересели на другую сторону стола.
И вот мы сидим друг против друга, — две команды. Я подбрасываю монетку; она падает гербом вниз. Нильс начинает. Я передаю ему монету и командую:
— Раз!
Летучий шкипер не спеша посапывает трубочкой, выталкивает маленькими облачками дым, лицо его спокойно, большой белый лоб не морщится, зато руки под столом беспокойные, быстрые.