Джоанна Аларика (Слепухин) - страница 132
Приступ тошноты обессилил его. Вернувшись к Муньосу, он помог ему перевязать раны и сел рядом.
— Сейчас пойдем, — сказал он. — Курить хотите?
Тот отрицательно мотнул головой, видимо с трудом удерживаясь от стонов.
— Сейчас пойдем, — тупо повторил Мигель, с жадностью затягиваясь дымом. — Сейчас пойдем…
— Не по полотну, мой сублейтенант, — очень тихо сказал раненый. — Здесь минировано.
— Ну, понятно. Я вас потащу напрямик. Хорошо, здесь нет уже таких зарослей… Через полчаса выйдем к передовым постам.
Эти полчаса прошли, потом другие и третьи. Мигель потерял счет времени и счет остановкам, когда он укладывал на землю Муньоса, сам валился рядом, хватая воздух обугленным от жажды ртом, и потом заставлял себя подниматься снова и взваливать на спину бесчувственное тело раненого, которое с каждым разом становилось все тяжелее, и идти вперед, задыхаясь от усталости, обливаясь потом, по щиколотку увязая в топкой почве низины… Сначала он думал о своей ответственности за случившееся, потом просто считал шаги, потом сбился и вообще перестал что-либо соображать. Шел, отдыхал и снова шел без единой мысли в голове, уже не разбираясь в светящихся цифрах, буквах и точках на пляшущем перед глазами циферблате компаса.
Лишь каким-то чудом он не потерял ориентировку и не сбился с направления. Около полуночи Мигель вышел на шоссе и свалился на гудрон вместе со своей ношей. Последнее, что он услышал, был лязг затвора и окрик: «Кто идет?», и тут же звезды качнулись и понеслись куда-то бешеной каруселью, и наступила тишина.
Час спустя он сидел за дощатым столом, вымывшись и переодевшись, и жадно пил горький обжигающий кофе. Руки его еще тряслись, и он, сделав глоток, торопливо ставил на стол алюминиевую кружку.
— Ты выпей коньяку, слышишь? — сказал лейтенант Ираола. — Выпей, и все будет в порядке. И вообще нечего приговаривать себя на вечные муки. Война есть война. Ты, что ли, положил там эту мину?
— Иди к черту, — сквозь зубы ответил Мигель. — Люди были под моей командой, доверяли мне… У тебя есть коньяк? Дай.
Ираола вышел из комнаты, вернулся с бутылкой и молча поставил ее перед приятелем. Тот вытащил пробку зубами и несколько раз хлебнул прямо из горлышка.
— К черту, — повторил он, — я никогда себе этого не прощу. Завтра снимаю с себя нашивки, довольно! Драться можно и без нашивок. Какой из меня офицер? К черту, слышишь ты!
— Слышу, слышу, — спокойно сказал Ираола, в свою очередь приложившись к бутылке. — Интересное дело, если бы каждый офицер сдирал с себя нашивки, потеряв двух солдат. Шиш бы тогда остался от нашей армии. Придумает такое…