— Нет-нет, нисколько, — заверил человек в очках. — Я прекрасно все понимаю! Я хотел только сказать, что было бы ошибочно считать весь народ безусловно преданным нынешнему правительству. Подобное мнение распространено, но оно все же несколько преувеличено, поверьте мне…
— Послушайте, доктор! У вас может быть на этот счет свое мнение, у меня свое, но в данном случае ни одно, ни другое не играют ровно никакой роли. Я разговариваю сейчас с вами как официальный представитель тех кругов, которые финансируют и поддерживают ваше предприятие, и вес в данном случае может иметь лишь мнение, принятое упомянутыми кругами. Так вот, ошибочно или нет, но они считают, что гватемальский народ в массе поддерживает режим полковника Арбенса и что в силу этого нельзя ни в коем случае дать народу возможность влиять на ход событий. Операция должна быть проведена, фигурально выражаясь, за спиной народа и так быстро, чтобы он не успел оглянуться. Ясно?
Наступило молчание. Хозяин скользнул взглядом по лицам гостей и отвернулся к окну.
Слуга негр принес кофе. Расставив приборы на низком столике, он опорожнил пепельницы, сменил в вазочке обтаявший лед и вышел, бесшумно ступая на каучуковых подошвах.
— Прошу, — коротко сказал хозяин. Взяв чашечку, он откинулся на спинку кресла, машинальными движениями помешивая густую, почти черную ароматную жидкость.
…Кофе и бананы — богатство этой маленькой страны, ставшее ее проклятием. В сущности, нынешнее правительство — правительство, которому осталось несколько дней жизни, — оно делало все эти годы именно то, что нужно для Гватемалы. Точно так же, как вашингтонское делает то, что нужно для Штатов.
— Кстати, по поводу оружия, — сказал хозяин, допив свой кофе. — Представители гражданской оппозиции в департаментах Эскинтла и Альта-Верапас жалуются на недостаточность парашютных забросок. Я не знаю, что у вас там происходит, но мы не можем тратить сотни тысяч долларов на посылки, которые не доходят по назначению. В газетах чуть ли не каждый день сообщается о находках оружия, которое крестьяне сдают властям. Вы уверены, что они сдают все найденное? Или в конечном итоге окажется, что все эти месяцы мы вооружали индейцев?
— Я не думаю, — сказал человек в очках. — Индейцы не любят иметь дело с оружием, едва ли они станут его прятать.
— Что значит «не думаю»? Что значит «едва ли»? Игра слишком серьезна, сеньор, чтобы мы могли позволять себе догадки и предположения! Вам уже тысячу раз указывалось на необходимость наладить безотказную службу наведения и сигнализации, были заброшены ультракоротковолновые рации для двусторонней связи с самолетами. Где эта служба наведения? В каком веке живут ваши плантаторы, черт бы их побрал? Или они ждут, что пеоны будут сами разыскивать сброшенное оружие и сносить его своим добрым господам? Так продолжаться не может. Вы забываете, что это оружие куплено на деньги наших налогоплательщиков!