С.Ф. Платонов: «Не достигшее большого развития и не имевшее внутренней крепости языческое миросозерцание наших предков должно было легко уступить посторонним религиозным влияниям».
* * *
Теперь обратимся к профессиональному исследователю славянского язычества Григорию Глинке (1776–1818). Знатного рода Глинок, описанного так: русский дворянский род польского происхождения. Будучи профессором русского языка и русской словесности в Дерптском университете, издает «Древнюю религию славян». Истоки славянского язычества он ищет почему-то… среди греческих и римских божеств, древним славянам оставляя больше область фантазии. Сам он об этом пишет так:
«Известно, что исправки или коррекции древних греческих и латинских писателей их учиняли лучшими, но все ли исправки сделаны в попад на авторово слово или мысль?..
Я переселяюсь в пространные и разнообразные области фантазии древних славян; бродя по ним, стану собирать всецелые мечтательные идеи и малые их частицы, и сии последние, сообразуясь их устроению, дополнять материальными сего же царства и по законам воображения или мечтания».
Глинка издает фундаментальный труд о религиозных представлениях наших праотцев. Как настоящий русский патриот, он обещает в начале своего труда придать нашим предкам вид мечтательности и возвышенности. Но получилось это у него довольно своеобразно:
— а потому и жертвы Перуну были сообразны с воображаемыми свойствами царя богов. В честь ему закалывали скотов… Суеверие же, по глупости почитаемое существенною частию самого себя ему жертвовало, т. е. бородою и головными волосами, обривая их.
Странно как-то у Глинки. Историки утверждают, что когда Владимир ввел культ Перуна, то ему приносились только страшные, кровавые человеческие жертвы. А тут, понимаешь, скоты, волосы и бороды. Получается и не страшно совсем. Надеемся, в дальнейшем Глинка исправится:
— (Световиду) с великим благоговением приносили в жертву множество скота… Иногда же сему идолу приносили в жертву пленных своих неприятелей: невольника (по всему видно, что из ратных людей одевали в панцирь или во всеоружие; сажали на оседланного коня, коего ноги привязывали к четырем сваям, равно и несчастного к лошади, и положа под оною дров, сожигали обоих. Жрецы уверяли народ, что такая жертва приятна Световиду…грубое же невежество было общею долею простонародья; а посему влияние первых (жрецов) на сих долженствовало быть всемогущественно, и которое не допускало их проникнуть в корыстолюбивые жрецов планы. По окончании всех обрядов богослужения и жертвоприношения народ начинал есть, пить и веселиться…