В восемь вечера Фрост обновлял замораживающее заклятие, и несчастное семейство вновь водружали на постамент. Горожане, с завидной регулярностью собиравшиеся поглазеть на это зрелище, были твердо уверены, что им демонстрируют новейшую технологию, разработанную на заводе «Полярная звезда». Доказательством их легковерия была длинная очередь, выстроившаяся перед станцией недавно открывшейся железнодорожной ветки. Единственный перегон этой ветки, между Храмом Праведных-во-Гневе и заводом «Полярная звезда», был с двух сторон оцеплен колючей проволокой. Обгоревший остов Храма переоборудовали под станцию и контрольно-пропускной пункт. Здесь желающих заморозиться регистрировали и грузили в длинные дощатые вагоны без окон. Тепловоз, тянущий набитые под завязку вагоны, отходил от станции каждые два часа. В заводской ограде открывались огромные железные ворота. Состав, пыхтя и исходя паром, исчезал за ними, и очередь на станции продвигалась – начиналась погрузка следующей партии.
Солнце, жарившее с высоты, недоуменно наблюдало за представлением. Солнце не понимало, почему люди предпочитают ласке его лучей смертный холод промышленных морозильников и ненасытную утробу вакуумной сушки. Фрост – режиссер и главный распорядитель спектакля – довольно усмехался. Идея принадлежала Кею, но за безупречное исполнение отвечал он, Фрост. Слуга Королевы еще помнил, как его госпожа – в то время, впрочем, никакая не Королева, а всего лишь амбициозная молодая ведьма – создавала свое Зеркало. Зеркало «Ничто», которое можно было сделать лишь из последнего дыхания замерзающих людей. У будущей королевы почти двести лет ушло на то, чтобы покрытая тонким слоем инея медная доска превратилась в настоящее Зеркало. Сейчас дело у Фроста продвигалось гораздо быстрее. «Технология, – думал снежный голем, – штука совсем не такая уж плохая». Замерзшие тела горожан помещали в вакуум, где в процессе возгонки мельчайшие кристаллики льда превращались в пар. Сконденсировавшийся пар каплями влаги оседал на серебряной охлажденной подложке и там замерзал, быстро покрывая серебро слоем льда. К возвращению хозяина Зеркало будет готово.
За колонной кандидатов на заморозку наблюдало не только солнце, начавшее уже клониться к закату. В тусклой дымке над городом скользила некая тень. Вот изломанный крылатый силуэт забарахтался над Центральной площадью, уронив на скульптурную группу «Бургомистр с семейством» клочок тьмы – и статуи на мгновение перестали сверкать. Горожане задрали головы, щурясь в измученное жарой небо. В небе неуверенно двигалось нечто, отдаленно напоминавшее гигантского пустынного стервятника. Впрочем, сходство ограничивалось размахом перепончатых крыльев. Там, где стервятник грациозно кружил, высматривая янтарным глазом добычу, летевшее над площадью устройство судорожно било крыльями и бултыхалось, как утопающий в проруби. Зеваки разочарованно отвели глаза и сплюнули. Это зрелище было им уже хорошо знакомо. Махолет Рэма второй месяц разбрасывал листовки над Городом. Листовки, по мнению обывателей, никак не желавших превращаться в революционные массы, годились разве что на самокрутки. Да и то не особо, потому что дешевая типографская краска пачкала пальцы и придавала табаку привкус мазута.