– А с троллями, значит, можно разговаривать? – поинтересовался Рэм.
– Про троллей никто ничего не говорил, – беспечно ответил мальчишка.
– Что это за братья такие? Они с вас дань собирают? – засыпал его вопросами вернувшийся от ручья Вигго. – Братья-разбойники?
– Нет, монахи. У них монастырь во-он за тем холмом. Если с утра начинает звонить колокол, значит, ночью братья придут искать жертву. А когда найдут, повесят на воротах дома бумажку со считалкой.
– С какой считалкой? – обалдело переспросил Вигго.
– Штрик, штайн, грюне грас, – отчеканил мальчик. – Это же на вашем, на троллячьем. Ты должен знать…
– Должен – не обязан, – парировал вождь. – И что дальше?
– Ну, они вернутся через три дня и заберут того человека, если, конечно, он не убежит в леса. Но еще никто не убегал, только старый Харли успел повеситься со страху.
Мальчик, вероятно, рассказал бы еще много интересного, но вдруг с тревогой прислушался и замахал руками:
– Улетайте! Улетайте скорей! Сюда наши идут!
Повторять дважды ему не пришлось. Рэм вскочил в свое кресло, а Вигго вытолкал машину на исходную. Мальчишка бросился отгонять в сторонку индюков, освобождая место для разбега.
И действительно, не успел махолет подняться в воздух, как из леса цепью вышли человек десять крестьян с вилами наперевес. Ведущая отряд женщина в черном платке до самых глаз заметалась по поляне, не зная, прижимать ей к груди избежавшего опасности сына или сначала все-таки пересчитать индюков.
Рэм из кабины дружески помахал пацану и взял курс на покрытую темным ельником гряду, за которой лежали знакомые и гостеприимные прибрежные области.
– Что за считалка, Рэм? – прокричал Вигго. – Ты понял смысл?
– Конечно! Веревка, камень, зеленая трава – виселица и могила. Это смертный приговор.
– Да уж, как староста сказал, «хороший бунтарь – мертвый бунтарь». Похоже, любое инакомыслие здесь обращают в могильные камни, – буркнул себе под нос вождь, недовольно покачав косматой головой.
Он снова окликнул тролля, но тот молча указал рукой на лес и приложил палец к губам. Медленно проплыла внизу верхушка уродливой звонарни. Среди ветвей мелькнула часть стены с изображением мрачного вида ящера в короне. Неподвижный колокол на башне молчал, отсвечивая в косых лучах зеленоватым металлом.
– Саламандра мне в глотку, если я еще раз сунусь в эти леса, – пробормотал, оглядываясь на башенный шпиль, Вигго.
Ему вдруг показалось, что махолет движется невыносимо медленно, как это бывает в самых страшных снах.
Безнадежно далеко от заводских труб, кривых улиц и покрытых копотью крыш в знойном воздухе мелодично переливался свист. И в ответ ему над седой поверхностью солончака вспыхивали то тут, то там красные пушистые метелки. Это морские змеи, зарывшись в глину, выставили наружу кисточки хвостов, чтобы почувствовать приближение волны. Вот только вода не возвращалась сюда уже много месяцев. Вместо нее простенькая мелодия глиняной свистульки заставляла змеев вилять кончиками хвостов. Вот тогда и надо было хватать за красную кисточку и тянуть, тянуть на себя изо всех сил. Напуганный змей непременно отбросит хвост и будет неделя за неделей отращивать себе новый.