Я чувствовал себя участником диковинной игры, правила которой были мне неизвестны. Мне не был известен даже мой противник. Я ощущал себя полностью сбитым с толку.
Пошарив рукой по стене, я нащупал выключатель, и лампы в вестибюле погасли. От этого свет, лившийся из-за открытых дверей, показался мне еще ярче.
Мне хотелось броситься вниз по ступеням, поскорее выбраться отсюда и убежать к чертовой матери! Но я не мог уйти, оставив за своей спиной три комнаты, в которых неизвестно что скрывалось. Иначе я кончу так же, как несчастная Анджела, – с глоткой, разрезанной от уха до уха.
Производить как можно меньше шума – только это могло помочь мне остаться в живых. Думать. Проявлять максимальную осторожность, приближаясь к каждой из дверей. Ступать бесшумно, словно призрак. Ни на секунду не допускать возможности, чтобы опасность подкралась ко мне сзади.
Забывая щуриться, я стал прислушиваться, но ничего не услышал и двинулся по направлению к двери, расположенной прямо напротив спальни Анджелы.
Я предпочел не входить в комнату, оставаясь в тени у порога и приставив ладонь козырьком к глазам, чтобы защитить их от яркого света.
Если бы у Анджелы были дети, эту комнату могли бы занимать ее сын или дочь. Сейчас здесь располагались шкаф со множеством выдвижных ящиков, высокий стул с прямой спинкой и рабочий стол, изогнутый в форме буквы Г. Именно здесь Анджела коротала долгие часы, предаваясь своему единственному хобби – изготовлению кукол.
Я кинул взгляд в сторону вестибюля. Он был по-прежнему пуст.
Двигайся! Ты не должен стать легкой мишенью для убийцы!
Я толкнул дверь, и она открылась еще шире. За ней никто не прятался.
Я сделал шаг вперед и, оказавшись в ярко освещенной комнате, тут же прижался спиной к стене.
Анджела была прекрасным мастером, и это доказывали тридцать кукол, выставленных на открытых полках стоявшего поодаль шкафа. Все они были одеты в красочные наряды, также изготовленные собственными руками Анджелы с неисчерпаемой фантазией и мастерством: ковбойские и матросские костюмчики, вечерние платья с пышными юбками… Однако наиболее примечательным в этих куклах были их лица. Анджела вылепливала каждое из них с невероятным терпением, проявляя при этом талант подлинного художника, а затем обжигала в горне, стоявшем в гараже. Некоторые из них были матовыми, другие – покрыты глянцем, но все они были раскрашены вручную – с таким тщанием и настолько детально, что выглядели живыми.
За многие годы своего увлечения кое-какие куклы Анджела продала, многие – просто раздарила. Те, что остались в этой комнате, были, видимо, ее любимыми, с которыми она не могла расстаться. Забыв о том, что в любой момент на меня может наброситься психопат с зазубренным ножом, я рассматривал кукол. Каждая из них была уникальной, словно Анджела не просто мастерила игрушки, а с нежностью вылепливала лица детей, которых ей не суждено было выносить.