— Да, своеобразный шантаж. Мадам Жизель давала ссуду, как вы здесь говорите «note of hand alone». Она проявляла благоразумие как в отношении выдаваемых сумм, так и в назначении процентов. Но должен вам сказать, у нее были свои методы взыскания долгов.
Пуаро с любопытством наклонился вперед.
— Как уже говорил сегодня мэтр Тибо, ее клиентуру в основном составляли люди из определенных кругов. Люди эти особенно уязвимы и зависимы от общественного мнения. Мадам Жизель имела свою собственную разведывательную службу... Обычно перед тем, как дать деньги (большую сумму, разумеется), она собирала сведения о клиенте. Я повторю слова нашего друга: по своим понятиям, мадам Жизель была скрупулезно честна. Доверяла тому, кто доверял ей. И никогда не использовала секретных сведений, чтобы получить деньги от кого-нибудь, если он еще не задолжал ей этих денег.
— Вы полагаете, — сказал Пуаро, — что чужие секреты служили ей своего рода гарантией?
— Совершенно верно; и в использовании их она была беспощадна. Ее система была действенна: очень редко приходилось списывать безнадежные долги. Человек, будь то мужчина или женщина в известном положении, пойдет на все, лишь бы добыть деньги, чтобы избежать публичного скандала. Как я уже говорил, мы знали о ее деятельности; но судебного преследования... — Он пожал плечами. — Человеческая натура есть человеческая натура.
— А если она, допустим, — поинтересовался Пуаро, — вынуждена была все-таки списать долг? Что тогда?
— В таком случае она предупреждала, что либо огласит имевшуюся у нее информацию, либо передаст эту информацию какому-нибудь заинтересованному в ней лицу.
Воцарилось минутное молчание. Затем Пуаро спросил:
— С точки зрения финансовой — это давало ей какую-то выгоду?
— Нет, — сказал Фурнье. — Прямой — нет.
— А косвенно?
— А косвенно, — высказал свое предположение Джепп, — заставляло клиентов выплачивать долги вовремя, не правда ли?
— Совершенно верно, — подтвердил Фурнье. — Это было тем, что вы называете «нравственным эффектом».
— Безнравственным эффектом, я бы сказал, — уточнил Джепп. — Ну... — Он задумчиво потер нос. — Это отличные штрихи для мотивировки убийства, превосходные штрихи! Теперь перед нами стоит еще один вопрос: кто получил бы в наследство ее деньги? — Он обернулся к Тибо.
— У нее была дочь, — сказал адвокат. — Она не жила с матерью; я даже предполагаю, что мать не видела ее с того времени, когда девочка была еще ребенком. Много лет назад мать завешала все (за исключением небольшой суммы, выделенной для горничной) своей дочери, Анне Морисо. Насколько я знаю, завещания мадам не изменяла.