Все это Лили мне в первый момент выложила. А потом, когда я уже спала, она разбудила меня — мы спали в одной комнате. «Послушай-ка, — сказала она, — концы с концами не сходятся». «Какие, — спрашиваю, — концы?» «Одежда ее», — говорит. «Ты о чем?» — «Знаешь, Эди, доктор велел мне ее вещи проверить, я так и сделала. Не хватает, чемодана и одежды столько, сколько в него можно уложить, только не правильная это одежда». «Что ты имеешь в виду?» — спрашиваю. «А то, — она мне отвечает, — что она забрала серое с серебром вечернее платье, а пояса к нему не взяла, и лифчика не взяла, и нижней юбки, которые к нему обязательно полагаются, и туфли забрала из золотой парчи, а не вышитые серебром. И еще: она унесла зеленый твидовый костюм, который надевает только в конце осени, а вместо свитера к нему взяла кружевные блузки, их только с выходными костюмами носят. Что до белья, так оно вообще наугад схвачено было. Похоже, не уходила она никуда. Это хозяин ее пришил».
Ну, с меня, понятно, весь сон слетел. Я села на кровати и спросила, что это она такое говорит. «Точно как в „Новостях мира“ на прошлой неделе, — отвечает она мне. — Хозяин узнал, что она замышляет, убил ее и закопал в погребе. Ты ничего услышать не могла, потому что погреб расположен точно под холлом, но произошло все именно так. А потом он набил ее вещами чемодан, чтобы все подумали, что она от него ушла. Но помяни мое слово: в погребе она». Я отругала ее и сказала, что я думаю обо всех ее выдумках. Но, должна признаться, на следующее утро я спустилась в погреб. Там, конечно, было все как обычно, ничего с места не сдвинуто, доски не подняты, не разрыто. Тогда я пошла наверх и заявила Лили, что, выдумывая такую чушь, она сама из себя посмешище делает. Она, однако, стояла на своем: хозяин убил свою жену. «Вспомни, — сказала она мне, — она его до смерти боялась. Я слышала, как она ему это говорила». «Ошибаешься, моя милая, — ответила я ей, — не с мужем она тогда разговаривала. Сразу после того, как ты мне об этом рассказала, я в окно выглянула и увидела, как хозяин с холма с клюшками для гольфа спускается. Так что не он в тот день был с мадам в гостиной. Кто-то другой».
Последние слова Эдит Пагетт словно подхватило эхо.
— Кто-то другой, — прошептал Джайлз.
«Ройал Кларенс» был самым старым отелем города. Несмотря на его слегка покосившийся фасад и царящий в нем дух прошлого, он все еще пользовался успехом у семейств, приезжавших провести месяц на берегу моря.
Мисс Нарракотт, сорокасемилетняя женщина с пышной грудью и вышедшей из моды прической, восседала за конторкой.